Автор(ы) статьи: Мостицкая Наталья Дмитриевна, Кандидат культурологии, доцент, Доцент кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества МГИК
Раздел: Социальная культурология
Ключевые слова:

праздничность, повседневность, синергия, точка бифуркации, коммуникативное пространство

Аннотация:

В статье рассматривается современный период развития России в условиях глобализационных изменений. Автор, исследуя причины кризисных явлений в России, делает акцент на актуальных способах формирования праздничной культуры, используя методологию синергийного подхода, а также бинарную оппозицию «праздничность-повседневность» как своеобразную систему координат динамики культуры. Новизна исследования заключается в утверждении характеристики современного коммуникативного социокультурного пространства России как феномена «оповседневнивания» культуры. Акцентируется внимание на утрате целостной системы праздничной коммуникации, замене ее на «псевдопраздничную культуру», что приводит к утрате базовой функции праздника – аксиологической с сопутствующими ей элементами творчества, «свободы» и превращает праздник в пространство «ценностной пустоты», окуная их в состояние «праздности».

Текст статьи:

Современная социокультурная ситуация беспокоит многих аналитиков, тем более, что описывается как кризисная ситуация в стране и в мире. Экономисты причины кризиса видят в изменении финансово-банковской системы, а также в проблемах перераспределения сырьевого ресурса в пространстве мирового потребления и производства. Впрочем, актуальны разговоры и об интеллектуальной деградации, о снижении уровня самоограничения, о личностной деструкции. Всё это обращает внимание, прежде всего, на духовную составляющую бытия, на культуру в целом.

Не претендуя на установление истинных причин деградации и их механизмов, тем не менее, воспользуемся моделью системы координат «праздничное-повседневное», выделяя в рамках взаимодействия этих величин возможные взаимодействия, порождающие причинно-следственные истоки кризиса и варианты развития культуры. По данному основанию можно резюмировать, что основная функциональная особенность диалектической системы «праздничное-повседневное» как характеристики социокультурных процессов, как своеобразной модели коммуникативного пространства культуры, раскрывается в следующих оппозициях: производство-потребление, отдых-труд, концентрация усилий – расслабление. Остановимся на первой паре, выступающей в качестве методологического подхода, заявленного в «Философии хозяйства» С. Булгакова[i]. С одной стороны, в процессе повседневности человек производит определенный продукт «еду» (метафора, раскрывающая буквально и символически потребности человека), которую в свою очередь использует для восполнения своих энергоресурсов для дальнейшей жизнедеятельности.

С другой стороны, в праздник человек только потребляет, а при этом физически ничего не производит, но здесь создается особый хронотоп, в котором человек способен что-то созидать, «производить» или коммуницировать в духовной сфере, или в пространстве константных истин, что непосредственно совместимо с творческой деятельностью. Таким образом, сфера производства «перемещается» в пространство духовной жизни и творчества. Творчество как феномен и качественная характеристика праздничной культуры призвано дать возможность человеку ощутить себя в точке пересечения духовного и материального миров, которая, согласно модели синергии, может быть названа точкой бифуркации. Либо эта точка управляема и здесь мы можем говорить о праздничных ритуалах и обрядах, либо бифуркация непредсказуема и в этом заключается тайна творческого процесса. В этой условной точке бифуркации происходит «встреча» миров или осознается граница между духовным-константным и материальным–динамичным мирами. Человек способен и призван осуществить праздничную коммуникацию как форму интуитивного познания или откровения с миром, наполняя бытийным смыслом всю свою последующую практику. То есть, постигая вечные идеи, приобщаясь к константам бытия, он призван осознать себя частью жизненного потока или частью целого, и в то же время, принять ответственность перед миром за свои поступки. В этом заключаются нравственные основания любой культуры как системы, стремящейся к целостности и гармонии, а поэтому не так важны конфессиональные различия, поскольку принятие вечных истин Добра, Любви и Красоты предполагается в любой форме духовной деятельности, в том числе и в нормах светской этики. Однако именно праздничная культура способна включить человека в коммуникативное пространство вечных истин, создавая для этого процесса особый хронотоп и свое специфическое коммуникативное пространство, с использованием художественного языка, всевозможных условий для создания когерентности социальной коммуникации.

В данном случае коммуникативное пространство культуры, рассматриваемое как система, с точки зрения синергии, координирует процессы самоорганизации, поддержания, возникновения и распада системы. Синергетика изучает систему в состоянии неравновесия или область ее неравновесного состояния, а поэтому, на наш взгляд, повседневная коммуникация может быть описана именно как неравновесное состояние системы, подверженная энтропии, способной в своей максимальной точке подъема разрушить целостные основы системы. А поэтому праздничная коммуникация, снимая «напряжение энтропии», выполняет функцию «жизненного устойчивого ритма». А именно, праздничная коммуникация конструируется как управляемая точка бифуркации[ii], организуемая в виде личностного «откровения», в котором лидеры и субъекты коммуникативного пространства (элита общества) поддерживают или обновляют информационные каналы, обеспечивающие культуре потребную целостность и устойчивость замкнутой системе[iii].

В ситуации нарастания энтропии повседневности и бифуркационного неконтролируемого[iv] перехода создается иная культурная общность и происходит деконструкция картины мира. А события, повлекшие за собой глобальные изменения в культуре и сознании человека, моделируются как праздничные ритуалы и управляемые точки бифуркации, на основе которых создается новая картина мира и семиосфера культуры. Так, И. Пригожин и И. Стенгерс считают, что «вблизи бифуркаций основную роль играют флуктуации или случайные элементы, тогда как в интервалах между бифуркациями доминируют детерминистические аспекты»[v]. Ослабление праздничных традиций в свою очередь приводит к появлению множества флуктуаций и случайных воздействий на систему извне. А потому модель повседневной коммуникации подвержена влиянию энтропии в большей степени

Если исследовать динамику культурных изменений в истории, то можно наблюдать через призму эффекта синергии, что в ситуации нарастания энтропии, а именно потери устойчивых ценностей культуры и эффекта аномии, введение новых праздников позволяло восстановить целостность системе. В  том числе этому способствовало появление новых «заразительных» форм искусства, ориентирующих на измененный вектор развития культуры и новые ценности. Такой способ корреляции праздничной традиции использовался как вариант управления, при условии сохранения целостности системы. Здесь актуальны примеры новых праздников, основанных князем Владимиром, Петром I. В то же время реформы праздничной культуры сопутствуют всем революционным преобразованиям в культуре. Таким образом, можно сказать, что праздник моделирует точку бифуркации, но как управляемую систему, создавая резонансную векторную направленность всех коммуникативных каналов, исключающих решающее воздействие случайных элементов. Благодаря этой модели возрастающая энтропия повседневности «снимается» в точке праздника и происходит восстановление целостности системы.

При этом надо учесть, что развитие повседневной культуры, с одной стороны, детерминировано  нравственными константами, с другой стороны, постоянно находясь в динамике и осваивая новые формы материи, претерпевает изменения. Тем самым осуществляется влияние и на праздничную культуру. Надо сказать, что для повседневной культуры важной составляющей частью или своеобразной «кровеносной системой» являются финансовые потоки, направляемые экономическими идеалами[vi].  А тот факт, что все проблемы общества, так или иначе, обычно сводятся именно к экономике и распределению финансов, подтверждает гипотезу, что «повседневная» практика становится более актуальной, и изменяющиеся идеалы динамической повседневности выходят из под контроля константных истин, на которых зиждется духовная культура общества.

В работе Тоффлера «Шок будущего» указаны любопытные характеристики нашего времени, а именно: быстротечность, потребительское отношение ко всему. На наш взгляд, это является следствием потери константных основ культуры и «оповседневнивание» всей культуры в целом. Но в то же время через праздничность, предлагается реализовать человеку потребность в расслаблении, а это не дает полноты праздника, а лишь небольшую передышку в повседневном труде – «симулякр»[vii] праздника. Соответственно и ценности вечных истин как «глотка свободы» постепенно уходят из жизни человека, а на смену приходят однодневные цели, приводящие к спонтанным флуктуациям системы. И в то же время, способствующие формированию депрессивному состоянию человека, как постоянному состоянию усталости и «несвободы».

То есть, одна из основных функций праздничной культуры, состоящая в моделировании управляемой точкой бифуркации системы, приводящая ее к обновлению, а также моделирующая синергийный эффект в современной жизни утрачивается. В этом случае причина кризиса может быть также и в утрате праздничной культуры, как модели управления бифуркационным переходом и синергийным эффектом[viii]. И как следствие – разрушение идеалов – констант бытия.

В современной праздничной культуре человек смещает коммуникативные акценты в большей степени на процесс потребления материальных ценностей, не доходя до бифуркационной точки поиска духовных смыслов, тем самым усиливается влияние спонтанных факторов на человека, отмечается нарастание энтропии, проявляющейся в нарастании потенциальной агрессии. Поэтому человека, находящегося в неопределенности по отношению к вечным истинам легко вывести из под воздействия культурообразующих ценностей. Благодаря такого рода технологиям происходит процесс размывания ценностей, а акцент ставится на материально-чувственном потреблении как главной составляющей человеческой жизни и смысле бытия. При этом современная концепция трасгуманизма[ix] еще раз подчеркивает актуальность «оповседневнивания», в силу того, что решает вопросы исключительного обеспечения физического выживания, а не духовно-нравственных изменений в человеке.

Моделируя коммуникативное пространство культуры, представим его в виде иерархии коммуникативных каналов, связующих все элементы системы с идеологическим центром, а также отметим наличие в этой системе контркультурных образований, уводящих от центростремительных ориентиров в центробежное движение. В данном варианте создается своеобразная инерционная сила системы, которая в свою очередь объясняет нарастание флуктуации в ней. Напомним, что соотношение праздничной и повседневной форм коммуникации рассматривается как своеобразная матрица, координирующая процессы флуктуации и управления бифуркационным переходом и процессами самоорганизации системы. Отсюда следует, что поддержание устойчивого ритма смены праздничности и повседневности задает стабильно-константное основание для развития и самоорганизации культуры как системы. Подтверждение этому можно найти в истории могущественных и многовековых империй, которые славились своими праздничными торжествами (Древний Рим (500 лет), Византия (1000 лет)).

Повседневность как турбулентный процесс более подвластна инертным силам центробежного свойства, и чаще всего корректно ее описать в моделях постмодернистского деконструктивизма. Постмодернизм[x] рассматривает коммуникативное пространство как форму бытия культуры с множественностью целей, ценностей и идеалов. Качества «повседневности» выражаются таким образом, в многозадачности, самоизоляции, индивидуализации, признании равноправия множественности языков, поиска сущностей, преобразования мира. Таким образом, постмодернистское коммуникативное пространство отказывается от построения единой системы, что свидетельствует в свою очередь о «повседневной» оценке действительности, и в то же время «оповседневнивания» культуры в целом. Прагматически-потребительский интерес доминирует в общественном сознании и российский кризис, связанный с развалом производства, прежде всего, есть итог кризиса идеи производства или идеи «созидания» в нашем сознании, как творческого оформления границы духовного и материального.

Человек, не реализуя творческий потенциал как особую коммуникативную сферу, связующую материальное и трансцендентное в человеке, утрачивает и праздничное мироощущение. При этом цивилизация сохраняет и совершенствует технологии моделирования праздничного коммуникативного пространства как сети коммуникационных каналов, но зачастую оно теряет смыслы. Это проявляется в сведении празднества к праздничному столу, к закупке спиртного, к приготовлению нарядов и концертно-зрелищных номеров для удовлетворения эмоционально-эстетической потребности. Но при этом смысл торжества как культурообразующей идеи теряется и более того праздник, который призван объединять общество практически начинает выполнять обратную функцию, поскольку люди обособляются в своих замкнутых пространствах отдельных квартир или производственных формальных корпоративов. И эта изоляция не позволяет создать единое смысловое пространство культуры. В то же время организация массовых торжеств служит в большей степени социализирующей функции и не всегда простые и смысложизненные истины бытия могут быть осознаны в коммуникативном пространстве массового события. При этом огромную роль играет и распространение единой глобализирующейся культуры с постмодернистской идеологией относительности всех ценностей.

Обращаясь к истории праздничной культуры, можем заметить, что наиболее эффективно реализовывались функции: ценностные, социализации, коммуникативные. Наиболее эффективны были праздники, ограниченные по количеству участников, в зависимости от возможности архитектурного пространства обеспечить личное участие каждого в событии (не более 70 000).  Это обеспечивало возможность построения личной коммуникации с членами социума. Все люди здесь, либо были знакомы друг с другом (пример античного полиса и вербальный связующий канал коммуникации), либо могли друг друга видеть (Колизей – визуальный связующий канал коммуникации). А подобного рода ситуация возможна при использовании принципа малых городов и поселений. Современная среда мегаполиса, уничтожает соборные принципы жизни в человеке[xi], а, следовательно, и снижает возможности к самоорганизации системы и ее обновления в управляемой точке бифуркации. Именно поэтому все революционные события начинаются именно с городов-мегаполисов, коммуникативное пространство которых наиболее сильно подвержено влиянию случайных флуктуаций.

Как исторический пример массовых и глобальных праздников можно привести образец конструктивно организованных торжеств в Древнем Риме.  Коммуникативное социокультурное пространство праздника регулировалось благодаря организации событий, позволяющих на знаково-символическом уровне объединить усилия всех граждан в единое смысловое пространство. При этом идея соединения духовной и материальной сферы как ценностной основы культуры была ключевой в символически-знаковом пространстве. Примером тому конструкция Колизея, в основе которой геометрическая форма овала как гармонии двух центров. В то же время Колизей являлся, по сути, сакральным местом, в котором осуществлялось зрелищное жертвоприношение во благо государства. Таким способом уравновешивалась чувственно-эмоциональная потребность, коммуникативная потребность и система духовных ценностей культуры как идеи служения богам и Юпитеру (символический знак Юпитера – круг – был воссоздан на тенте, покрывающем арену Колизея).

Современная культура праздничное коммуникативное пространство, подобное идее Колизея, воссоздает средствами массовой информации. СМИ также питают народ зрелищно-жертвенными темами для объединения людей на смысловом и символическом уровнях, при этом анализ программ телепередач вполне доказывает, что актуальна древнеримская идея «хлеба и зрелищ» (много юмористических программ, зрелищных фильмов с кровавыми жертвами и кулинарных программ).  При этом физически и материально все коммуниканты остаются разрозненными и анонимными. Коммуникация осуществляется в иллюзорной реальности, оторванной от действительности, что в свою очередь усиливает центробежные силы, разрывающие материальную структуру социокультурного пространства на изолированные части. Таким образом, современные СМИ создают иллюзию вечного праздника, лишая его основных коммуникативных и синергетических функций. Другими словами, не смотреть надо праздник, а участвовать в нем, поскольку именно участие в праздничном коммуникативном пространстве включает человека в общую векторную ориентацию и позволяет обеспечить синергийный эффект для самоорганизации социокультурной системы.

В то же время использование технологий языческих массовых праздников достаточно опасно (Колизей), но и в полной мере прогнозируемо, поскольку снижение нравственного и духовного самоопределения народа приводит к тому, что возникает потребность этим «неопределившимся» народом управлять и вести в нужном направлении. Тут то и возникает праздник как массовое действо времен Рима, Парижских коммун, нацистской Германии и т.д..  В этот список можно включить и массовые спортивные зрелища, на которые при современном дефиците бюджета[xii] закладываются немалые суммы, сравнимые с расходами на СМИ (72 млрд. р. спорт и 83 млрд.р. СМИ).

В последние годы в России возрастает стремление создавать гигантские торжества и гуляния, особенно в Москве, а также парады, приуроченные к памятным датам 1 мая, 9 мая. С одной стороны, эти праздники оживляют жизнь городов, но при этом в них много искусственности, которая находится в отрыве от реального субъективно-личностного опыта молодежи, его духовного мира и шкалы ценностей. Сильный эффект акции «бессмертный полк», объясняется благодаря тому, что смыслы, передаваемые в акции, затронули каждого гражданина, были всем понятны, но помимо этого, здесь был опыт трансцендентности как праздничного ритуала поминовения ушедших в «иной мир». То есть, наличие момента перехода и связи двух миров, сконструированном в празднике, еще раз свидетельствует, что у людей велика потребность переживания «праздничной коммуникации» как формы осознания границы духовного и материального мира в любых трактовках понимания духовности. Таким образом, отсутствие опыта приобщения к культурообразующим константным ценностям-идеям, нивелирует праздничность коммуникации, придает ей характер повседневности даже при всей ярко-красочной праздничной символической атрибутике.

Рассуждая о возможных путях развития культуры, в которой «живая» естественная праздничная коммуникация заменяется на искусственную модель — «симулякр», вероятнее всего можно будет наблюдать процесс усиления зрелищной и манипуляционной компоненты, позволяющей объединять массы на уровне как сознательного, так и бессознательного.

В то же время, говоря о реальном обновлении культуры и моделировании управляемого бифуркационного перехода, надо сказать, что пассионарии культуры, по ёмкому выражению Л.Н. Гумилёва, нуждаются в организации локальных праздников, в которых масса участников не превышает возможностей коммуникативного пространства обеспечить когерентность в объединении всех усилий и воль, создавая согласованный синергийный эффект.

 

 

 

Список литературы

1. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция/Пер. О.А. Печенкина. — Тула, 2013. – 204 с.
2. Булгаков С.Н. Философия хозяйства / Отв.ред.О. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации. 2009. — 464 с.
3. Бюджет России на 2016 год// http://www.aif.ru/dontknows/infographics/byudzhet_rossii_na_2016_god_infografika
4. Князева E. Н. Синергетический вызов культуре // Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М., 2000. С. 252-254.
5. Ляховец А.С., Мостицкая Н.Д.  Праздник в малом городе как институт социализации//  Вестник МГУКИ, 2011. — № 4(42) июль-август. — С. 96-101.
6. Мостицкая Праздник длиною в жизнь: Христоцентричный путь русского интеллигента (В.Ф. Войно-Ясенецкого – архиепископа и хирурга) (монография). -  Краснояр. Пед. Ун-т им. В.П. Астафьева. -  Красноярск, 2010. – 200 с.
7. Мямлин Кирилл Трансгуманизм или протез разума [Электронный ресурс ]// http://communitarian.ru/publikacii/filosofi/transgumanizm_ili_protez_razuma_/ (Дата обращения 10.02.2016).
8. Пивоваров Д.В. История и философия религии /Д.В. Пивоваров, А.В. Медведев.- Екатеринбург:  Изд-во Урал. ун-та, Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. пед. ин-та, 2000. — 408 с.
9. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. — М.: Прогресс, 1986. — 432 с. // http://baguzin.ru/wp/wp-content/uploads/2013/05.pdf
10. Ремизов Социальная экология культуры личности. – М., 2004.

CONTEMPORARY SOCIO-CULTURAL SPACE IN THE FRAME OF ROUTINE AND CONVIVALITY

Mоstitskaya Natalia Dmitrievna

candidate of Culturology,

Аssociate Professor of cultural studies and international cultural cooperation  Moscow state Institute of culture

Librar street.7, Khimki, Moscow region, 141406, Russia.

e-mail: mozt@rambler.ru

Abstract

The article deals with the modern period of Russian history in the globalization shift context. By exploring the background of the current crisis in Russia, the author focuses on modern festive culture design techniques using the methodology of synergetic approach, as well as the binary opposition «routine vs convivality» as a kind of reference frame of cultural dynamics. The novelty of the research consists in the assumption that contemporary communicative socio-cultural space in Russia is characterized by «routinizing» of cultural reality. The attention is focused on lacking of any integral system of festive communications substituted with «pseudofestive» culture that eliminates the basic function of convivality – axiologic content associated with creativity and sense of «freedom», which transforms a feast into «value vacuum» perceived after all as a kind of «idleness».

Key words: routine, convivality, synergy, bifurcation point, communi