оптимизация мышления старости, внутренний ментальный комфорт, ощущение счастья

Мир обладает огромным потенциалом культуры, и задача культурологии применять социальные механизмы включения людей в мир прекрасного и формирования умений мыслить позитивно, потребности к образования ценностных ориентаций и следованию культурным традициям. Стремление к внутреннему комфорту, к ощущению счастья позволяло и позволяет долгожителям мыслить позитивно, управлять своими эмоциями, открывать для себя новое, самосовершенствоваться. Направлений совершенствования множество, культура дает безграничную массу методов, методологий, способов и технологий этого процесса, содержательно оформляя их в единое целое.

Текст статьи:

Основное, глубинное устремление всего живого — желание жить, которое является  основополагающей потребностью, смыслом, определяющим способ существования. Человечество всегда стремилось к долгой жизни, которая   как   и   творчество,    определяется    не    только    продолжительностью,  но  и  содержанием. Каждый  день,  месяц,  год   жизни современного  человека  наполнены  событиями,  впечатлениями,   недоступными нашему предку. Жизнь современника значительно удлинилась за счет многих  лет его активной деятельности, поставленных целей, задач, стремлений. Возникновение этих целей,  означает, что в окружающей нас действительности есть много неизвестного, непонятного, непредвиденного, скрытого, требующего от человека более глубокого познания мира, открытия в нем новых свойств, закономерностей и связей. Вселенная бесконечна и бесконечен процесс её познания. Мышление всегда устремлено в эти бескрайные глубины неизведанного и  нового. Последние научные эксперименты показали, что мысли человека можно фиксировать и визуализировать на особо чувствительных аппаратах. Это позволяет говорить о материальной природе мыслей и необходимости гигиены мышления. Отсюда следует, что жизнь каждого человека – это  результат того, как он думает о себе и о мире, который его окружает, поэтому одним из главных условий долголетия является восприятие информации позитивно,  мышление в позитивном ключе.

Мышление – это социально обусловленный, неразрывно связанный с речью психический процесс поисков и открытия существенного нового, процесс  опосредствованного и обобщённого отражения действительности в ходе её анализа и синтеза. Мышление возникает на основе практической деятельности из чувственного познания и далеко выходит за его пределы. [Психология. Словарь под общ. ред. А.В. Петровского. - М.: Политиздат, 1990. – 494]. В самом общем виде мышление — постановка и решение задач. Между мышлением и познанием есть существенное различие и не только в том, что познание включает в себя также чувственные формы отражения. Мышление в равной степени «участвует» как в познавательной, так и в управляющее – преобразовательной  деятельности, т. е. является идеальным орудием познания и управления – преобразования.  С помощью мысли, в зависимости от её характеристики (положительной или отрицательной) человек преобразовывает действительность. Негативные и позитивные оценки окружающего мира существовали всегда. Наш мир изначально двойствен. Любые материи, энергии, чувства имеют свою противоположность, без которой не существуют,  они  держат природу в равновесии: день – ночь, холод – тепло, добро — зло. С древнейших времен перед человеком встала задача «оценивать» поступки своих соплеменников, обучать своих детей тому, что было полезно для племени, а что вредно. Поэтому в процессе формирования системы человеческих ценностей, когда необходимы были точки отсчета, все события, поступки, человеческие качества воспринимались как колебания маятника от положительного к отрицательному, от одного человеческого качества до противоположного ему по значению, в середине была условная «норма», которой желательно было достичь. В мировых религиях, в фольклоре любого народа присутствует борьба сил добра и зла, положительных и отрицательных героев, позитивного и негативного восприятия действительности. Следовательно, решался важнейший для человечества вопрос: как относиться к реальной жизни? Воспринимать ее, как высшее благо, как бесценный дар, относиться ко всему происходящему с благодарностью или не принимать ее, считать злом, наказанием, посланным человеку. История развития цивилизации говорит нам, что в мире человеческих эмоций и оценок, в мире добра и зла, позитива и негатива выигрывает тот, кто выбирает для себя в качестве постоянного ориентира позитивный взгляд на все, что с ним происходит. Это позитивное отношение стало основой мышления долгожителей, активно работающих над улучшением жизни, стремящихся к её познанию и развитию. Позитивное мышление долгожителя характеризуется жизнерадостным мироощущением, способностью воспринимать, аккумулировать и распространять только положительные мысли и эмоции. Мысли каждого из нас – сгустки  энергии, которые мы посылаем природе, и которые возвращаются к нам в виде жизненных обстоятельств. Когда мы о чем-то усиленно и продолжительно думаем, то большое количество энергии и информации накапливается в мыслеобразах. Мыслеобраз — это   индивидуально воспринятый всеми органами чувств целостный образ предмета (явления). Восприятие — это функция всего организма, всех каналов восприятия. Воспринимая столь многогранно, человек оставляет многомерный мыслеобраз в своём опыте, в своей памяти. Наступает момент, когда количество энергии достигает критической массы, мыслеобразы начинают жить своей жизнью, притягивая события и обстоятельства, о которых мы думали, мечтали или, наоборот, которых опасались. Мыслеобразы реализуют программу, заложенную в них нашими мыслями, и эта программа ведет нас за собой. Составляющие мыслеобраза можно  представить в виде цепочки: материальная форма↔информация↔энергия. Таким образом, — Форма, Информация, Энергия — три составляющие представлены в единстве, они переплетаются в мыслеобразе и существуют только взаимодействуя. Энергия мысли может созидать, а может и разрушать. При позитивном мышлении накапливаются положительные эмоции, человека охватывает воодушевление, бодрое настроение, уверенность и радость в предвкушении победы. От качества наших мыслей зависит  здоровье, внешний вид, настроение, эмоции и чувства [Н.В. Маслова. Ноосферное образование: монография -М.: Институт холодинамики,1999].

Позитивное мышление условно можно разделить на два направления: естественное (природное) и искусственное, которое достигается с помощью определенных методик. Естественное позитивное мышление заложено в человеке природой.  Многие известные ученые, писатели, общественные деятели позитивно настроенные люди. Примером может служить известный биолог А.А.Любищев. Даниил Гранин в документально-художественной повести «Эта странная жизнь» отмечает: «….Стиль творческого и жизненного поведения Любищева являл удивительную гармонию трех начал: рационального, интуитивного и эмоционального. Таких людей с библейских времен называют мудрецами. Они открыты к людям и всем потокам жизни. Но и это не все. В одном из писем Любищева есть признание: «Я люблю трепаться и валять дурака». В своем генофонде он находил гены гиляризма (веселости) и оптимизма. Мудрость была и остается веселой, как сказано в притчах Соломона. И его мудрость была таковой» [Гранин Д. Эта странная жизнь.М.,1974, с. 87]. Помимо оптимистичности и позитивного мышления, А.А. Любищев с высокой точностью вел систему учета  времени. В конечном итоге эта система учета обеспечивала известному биологу следующее: возможность оценивать реальное время, которое имелось в распоряжении, с высокой точностью планировать время для чтения конкретных книг, написания статей, работы в командировках, он смог более эффективно использовать то время, которое обычный человек относят к необходимым потерям. Система позволила ему понять и использовать более эффективно изменения своей работоспособности. «Как распределялось чтение книг в течение дня? С утра, когда голова свежая, я беру серьезную литературу (по философии, по математике). Когда я проработаю полтора-два часа, я перехожу к более легкому чтению — историческому или биологическому тексту. Когда голова уставала, то берешь беллетристику», — писал А.Любищев [Голубовский М., «Вестник» №15(248), 18 июля 2000].

Большинство современных долгожителей подсознательно соблюдают умеренность во всех жизненных аспектах. Именно такой позиции придерживался и итальянский мыслитель Л. Корнаро, опубликовавший ещё  в XVI в. трактат «Об умеренности жизни». Главным сокровищем жизни Корнаро считал привычку к умеренности. Важным элементом его си­стемы был труд. Корнаро писал: «Я постоянно занимаюсь литературным трудом, по восемь часов в день, пишу соб­ственной рукой и всегда выбираю темы, которые интересны и полезны людям». Он занимался творческой работой, инте­ресовался новыми открытиями и изобретениями. И при этом никогда не жаловался на нарушение зрения, слуха или па­мяти: «Все органы чувств у меня в отличном состоянии — память, сердце и ум, — в равной степени то же самое можно сказать о моем голосе и зубах». У Корнаро была дочь, кото­рая родила ему 11 внуков. Эта большая и дружная семья так­же доставляла ему огромную радость. Таким образом, он все время находился в хорошем настроении и никогда не допус­кал уныния. Корнаро был глубоко верующим, духовным человеком. Причем его вера была подкреплена внутренним духовным опытом. В результате у него не было страха смерти, более того, он считал, что после физической смерти человека ожи­дает новая, еще более интересная духовная жизнь: «Мои мысли поднимаются высоко и становятся столь возвышен­ными, что не могут опуститься, чтобы размышлять о таких земных и обычных явлениях, как физическая смерть. Ско­рее, они полностью погружаются в небесную и божествен­ную жизнь». Луиджи Корнаро считал, что человек, соблюдающий умеренность во всем, не может уйти из жизни в результате болезни, но только путем «растворения элементов», то есть в результате полного исчерпания жизненных сил. «Таков естественный способ ухода из этого мира, когда мы рас­стаемся с земной жизнью, чтобы вступить в жизнь вечную». По его мнению, человек предназначен к тому, чтобы жить долго: «Наш Создатель желает, чтобы каждый человек до­жил до глубокой старости». Поэтому, завершая свои бесе­ды, Корнаро искренне напутствует читателей: «Живите, живите долго!» [Карпинский В.Г. Луиджи Корнаро и его искусство жить долго. Предупреждение Плюс № 04/97, 2011, с.46]. Оптимизм и вера в себя, усмирение гнева, умение встретить со смирением и пониманием любые неприятности, принимать с  благодарностью и радостью собственную жизнь – все это позволяет человеку жить с удовольствием, не обращая свое внимание на трудности, а если таковые возникают, то преодолевать их с позитивным настроем. В этом свете основное значение для продления жизни приобретает именно социальная              ценность человека. Чем более он способен радовать и облегчать жизнь людей вокруг себя –  тем более мощный поток любви и признания он получает обратно – тем больше его шансы стать долгожителем.  Умеренность и умение подчинять свои эгоистичные желания некоему высшему закону при этом становится средством, благодаря которому облегчается переориентация человека со стремления к достижению личных целей на стремление помочь окружающим, обществу, или, другими словами, переход от эгоцентризма к альтруизму.  А радость от признания окружающими, в свою очередь, воодушевляет человека на оттачивание опыта упорядоченности и умеренности, который привел его к успеху [Комментарии современного биохимика к беседам средневекового мыслителя Луиджи Корнаро о пользе умеренности. Предупреждение Плюс № 04/97, 2011, с.61]. До XVI века собственно здоровьем (в современном понимании) считалось на Руси не физическое, а моральное благополучие; состояние, противоположное недугу, понималось как благо или как дар и награда за душевное и социальное здоровье. «Быть здоровым» значило скорее «быть добрым человеком», нежели просто «не болеть». Здоровье не противопоставлялось (диалектически) недугу, но существовало параллельно с ним. Здоровью противостояло страдание (прежде всего в моральном его аспекте), в то время как недугу — благо. Здоровье в русской культуре — это качественная характеристика бытия человека как единицы рода (что и выражено в растительной метафоре здоровья: этимология слова «здоровье» (общеслав.) от dorvb — «дерево»; первоначальное значение слова «здоровье» — «подобный дереву» (по крепости, высоте). Русские деревья всегда собраны в лес, этот космос русского родового сознания. Одиноко растущее дерево — олицетворение горестной доли, кручины. В таком своеобразии национального мировосприятия и следует искать корни русского «лесного» здоровья: человек обретает крепость (тела и духа) в роду (как дерево в лесу), а род крепнет в каждом отдельном человеке. Характеристика «крепкий как лесное дерево» означала еще и свободный, достойный представитель своего рода, сумевший полностью реализоваться в нем. Подобно дереву в лесу, растущему согласно природным законам, достигший зрелости и свободный человек живет в согласии с законами своего рода, и это вовсе не ограничивает его свободу, а как раз наоборот, гарантирует ее, поскольку «свободный» означает «свой», из того же дерева, той же породы [Васильева О.С., Филатов Ф.Р. Психология здоровья человека. М., Асадема, 2001, с.235-260.]

Культура на протяжении всей истории человечества имела в своем арсенале не только установку на позитивное качество мышления, но и предлагала человеку разнообразные методики и способы его воспитания и применения, эти методики можно отнести к «искусственному» направлению позитивного мышления. Методики, обеспечивающие духовное здоровье, сформулированы во всех мировых религиозных системах и в настоящее время активно используются.  Молитва, пост, процесс медитации — активная мыследеятельность добра, обретения спокойствия, радостного мироощущения.         В восточных традициях (йога, даосская алхимия бессмертия, тантра и другие) в течение тысячелетий накоплен огромный опыт по оздоровлению и продлению жизни человека. Восточные мудрецы обобщили его в виде методик, психотехник, способов, систем и довели до искусства. Необходимо отметить, что способов, о которых идет речь множество, и каждый имеет свой определенный аспект. Существует особая группа сакральных практик, позволяющая не только остановить процесс старения как таковой, но и сохранять физическое тело бесконечно долго. Известно, что многие резервные возможности человека проявляются в особых состояниях сознания, которые достигаются после длительных специальных тренировок, психотехник. Это успешно используется для подготовки людей к деятельности в экстремальных условиях. Для оздоровления людей широко применяется трансцендентальная медитация. Сторонники трансцендентальной медитации утверждают, что регулярная практика этой формы медитации положительно влияет на поведение, приносит пользу телу и разуму. Как утверждают поклонники трансцендентальной медитации, этот вид медитации имеет множество полезных эффектов, в частности:

• релаксация и освобождение от стресса;
• достижение телесного здоровья;
• достижение состояния энергичности и креативности;
• достижение душевного покоя и счастья.

Поклонники трансцендентальной медитации иногда называют её «гигиеной ума». В йога-сутрах Патанджали говорится, что духовная практика может принести человеку успех, только если она будет, во-первых,  долгой, во-вторых,  непрерывной, а в-третьих, уважительной. Поэтому такой человек становится просто олицетворенным уважением, накапливая в себе мудрость.   Несмотря на множество методик, религиозных течений и направлений,  всех  восточных мудрецов объединяет воля сохранения жизни — они призывают рассматривать её как высшую ценность, интересоваться всем новым, принимать себя и окружающих не в воображаемом, а в настоящем, сегодняшнем виде, предлагают учиться концентрации на позитивных мыслях, эмоциях и отстраняться от всех проявлений негатива со стороны окружающего мира. У долгожителей присутствует благоговение перед жизнью, которое не позволяет пренебрегать интересами мира.  Оно  постоянно  заставляет   принимать  участие   во  всем,  что совершается вокруг, и чувствовать свою ответственность за совершаемое, дает стремление желать всеми силами души  всех видов прогресса, на которые  способны человек и человечество, оно заставляет  постоянно  стремиться  к развитию культуры. Благоговение  перед  жизнью   и  обусловленное  им  стремление всесторонне  поднимать  человека и  человечество  до уровня  высшей ценности ориентируют    на совершенные, чистые идеалы  культуры,  сознательно полемизирующие с действительностью. Наряду с восточными мудрецами, русское старчество также направляет человека к самосовершенствованию и правильному мышлению. Святых старцев называют религиозными гениями. Подвижник познает самого себя и восходит к мировой душе, к Софии. Познание самого себя включает сопряженность положительного духовного настроя человека с действиями физиологических процессов в организме. Этот момент чрезвычайно важен, так как с помощью правильного, положительно настроенного мышления  человек устраивает свою жизнь в добре и любви, приобретает духовное здоровье, которое тесно связано и с физиологическим. Поскольку даже в аскетической литературе мы почти не встречаем разъяснения по этому вопросу, то воспользуемся материалом, изученным А.Ф.Лосевым: «Действие крови на душу вполне очевидно при действии страсти, гнева и помыслов гнева на кровь, особливо в людях, склонных к гневу. В какое исступление приходит человек, воспламененный гневом! Он лишен всей власти над собою: поступает во власть страсти, во власть духов, жаждущих его погибели и желающих погубить его, употребив во орудие злодеяния его же самого; … Очевидно также действие крови на душу, когда кровь воспаляется страстию блудною. Действие прочих страстей на кровь менее явно; но оно существует. Что такое печаль, что — уныние, что — леность? Это разнообразные действия на кровь разных греховных помыслов. Сребролюбие и корыстолюбие непременно имеют влияние на кровь: услаждение, которое производят на человека мечты об обогащении, что иное, как не обольстительное, обманчивое, греховное играние крови? Духи злобы, неусыпно и ненасытно жаждущие погибели человеческой, действуют на нас не только помыслами и мечтаниями, но и разнообразными прикосновениями, осязая нашу плоть, нашу кровь, наше сердце, наш ум, стараясь всеми путями и средствами влить в нас яд свой ….. » [Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: 1993. С. 886-887]. Это суждение, идущее от православно-восточной церкви, на наш взгляд, можно было бы назвать гигиеной духа, которая по жесткости своих предписаний и норм тождественна науке. Гигиена духовная объектом изучения также имеет здоровье, только в более полном его смысле, она оберегает как человеческий дух, так и тело от вредоносного влияния душевной сферы, от того, чтобы душа не превратилась во «внешнюю среду», несущую инфекцию зла и духу и телу. Поэтому творчество подвижника имеет единственный положительный заряд и не может быть воспринято по-иному.

Таким образом, мир обладает огромным потенциалом культуры, и задача культурологии применять социальные механизмы включения людей в мир прекрасного и формирования умений мыслить позитивно, потребности к образования ценностных ориентаций и следованию культурным традициям. Стремление к внутреннему комфорту, к ощущению счастья позволяло и позволяет долгожителям мыслить позитивно, управлять своими эмоциями, открывать для себя новое, самосовершенствоваться. Направлений совершенствования множество, культура дает безграничную массу методов, методологий, способов и технологий этого процесса, содержательно оформляя их в единое целое. Главное сознательно включиться в этот процесс. Именно это и способно в целом обеспечить целостное здоровье мира. Все методики, способы, которые учат человека правильно мыслить, позволяют ему жить в гармонии с окружающим миром, а главное с самим собой. Оптимистичный, радостный, уверенный в себе человек может жить, творить, развиваться, преобразовать ноосферу и насыщать все вокруг себя позитивными мыслями. Способность к позитивному мышлению должна рассматриваться у человека не как внешнее правило жизни, а как основной принцип его жизнедеятельности. При этом основу данного принципа составляет умение не просто не замечать все отрицательные моменты, а способность на все негативное, антигуманное смотреть сквозь призму оптимизма и конструктивности, и делать привычку мыслить позитивно возможностью выхода из довлеющего негативизма.

Идея старости трансформируется в исторически различные образы, которые являются ее глубинным смыслом, обретающим в той или иной культуре свою парадигмальность и становящимся тем образцом, на который, как на смысложизненный регулятив, ориентируются этносы, народы, личности. В самой идее старости скрыт ряд противоречий между биологическим, социальным и духовным содержанием жизни человека, разрешение которых представляет собой своеобразную меру личностного развития, утверждения воли к жизни, стремления к долголетию. Старость, взятая в системе «мир человек», т.е. рассматриваемая в контексте универсума, в который погружено бытие человека, имеет символический смысл, глубоко укорененный в системе «мир человек», отражая и раскрывая их двухстороннюю сакральную связь, священный и нерасторжимый союз. Этот смысл отчетливо прослеживается в различных культурах, он же придает значимость старости как определенному жизненному этапу на уровне отдельной личности. Для старости характерна разнонаправленность ее биологической и духовной эволюции. В первом случае подразумевается, прежде всего, увеличение средней продолжительности жизни. Достижению этого способствуют многие разнообразные факторы: уровень культуры, экономические, политические, бытовые, демографические, медицинские   и т. п. Общество, где продолжительность жизни людей растет, может считаться благополучным во многих отношениях. Но для полного осуществления старости и долголетия в целом необходимо развертывание и утверждение глубинного бытийного и символического значения старости, выводящего человека за пределы его непосредственного прагматического существования. Видимо, это и обеспечивало повышение адаптивной способности поколений, потому что в каждом из последующих поколений и генетически, и социокультурно накапливался этот смыслоутверждающий потенциал, побуждающий бережно относиться к старым людям, воспитывавший почтенное отношение к старости как содержательному этапу жизни. В то же время духовная эволюция протекает гораздо более сложно, неравномерно, не имеет устойчивой прогрессивной формы, в результате чего данный потенциал действовал то сильнее, то ослабевал, а, значит, колебалась и адаптивная способность к жизни, как у отдельных людей, так и у целых народов.

Для отечественной культуры системообразующим стержнем ценностной ориентации, способным возвысить старость, а, следовательно, сформировать достойное к ней отношение, может служить христианская идея домостроительства, взятая во внешнем и внутреннем аспектах. Внешне она предполагает обустройство и охрану земли, природы в целом, решение, говоря современным языком, экологических проблем, усовершенствование форм социальной жизни и государственного строя, основанного на принципах справедливости, нравственного братства. Внутренний аспект предполагает творчество и служение личности избранному делу, исполнение своего долга не по внешнему принуждению, а по внутреннему убеждению, направленному на предметное делание. Лишь при этих условиях можно надеяться на достижение большинством людей удовлетворяющего их долголетия, на обретение ими просветленной старости. Тем самым и общество в целом может обрести новую меру своей гуманности. Возраст -категория культурно-историческая. Можно сказать, что в каждой культуре складывается свой идеал (образ) того или иного возраста, включая и старость. Смена культурно-исторических типов означает и смену образов старости, в связи с чем можно говорить о древнейшем, языческом, античном, христианском, современном образах старости в европейской культуре, причем каждый из этих образов, как это было видно из предыдущего рассмотрения, наполняется собственным смыслом, имеет определенное назначение.

Абстрактного образа (идеала) старости, пригодного для всех времен и народов, не существует. Каждая культура прошлого порождала собственный идеал как некий итог природно-социального и мистического единения человека с миром, начиная с языческих племён, поедающих своих стариков и приобщающихся через это к жизненной силе рода, что имело место и у славянских племён, приносящих стариков в жертву в качестве посланников богам-покровителям. Известен восходящий к Платону античный образ старости — созерцающие бога умудрённые правители государства. Далее идет христианский идеал старости  — аскет, пребывающий в вечной молитве за род человеческий. Ближе к современности обозначается идеал старости, исследованный И.И. Мечниковым и предполагающий долгую жизнь человека вплоть до того момента, когда у него утрачивается индивидуальное желание жить. Нетрудно видеть, что эти идеалы — образы укладываются в общем и целом в мировоззренческие парадигмы соответствующей культуры и эпохи. Но вместе с тем есть у них и нечто метафизически общее: идеал старости, как всякий раз становится видно, имеет как бы два конца: одним он упирается в жизнь, в бытие человека, другим указывает на тот или иной образ смерти, небытия. Квинтэссенцией любого образа старости является то, что его содержание составляет подведение итогов жизненного пути и на этом фоне обозначение высшего смысла, назначения жизни. Неприятие прежних идеалов старости, или же вообще их полное отсутствие не означают, что некий стандарт старости не может сложиться исторически стихийно, что мы сейчас односторонне, без всякой связи с идеей целого, не заимствуем из прошлого опыта человечества что-либо подходящее для настоящего. Сегодня мы ориентируемся, прежде всего, на то, что лежит на поверхности: желаем друг другу здоровья и творческого долголетия. Но в этом пожелании отсутствует та важнейшая сторона, что содержалась в культурах прошлого и которую можно было бы назвать духовным запросом общества. Когда факты старости и смерти становились значимыми в жизни рода событиями, то это означало действительное осуществление через индивида общих ценностей, к которым был причастен род, через это проявлялись исторические судьбы племени, укреплялась сила его духа. Старость явление, исполненное глубокого смысла. По степени значимости оно никак не может быть причислено к разряду второстепенных событий хотя бы уже потому, что старость это завершающий этап человеческой жизни. Проблема старости и связанного с ней процесса старения сопрягается с проблемой продолжительности жизни, с определением длительности самого процесса старения. Последний же во многом обусловливается длительностью жизни, ее событийной насыщенностью, факторами не только биологического и социокультурного, но и космического порядка. Цицерон в трактате «О старости» оставил классический образец философии заката жизни. Он показал, что это  — не ленивая и плаксивая старость, вызывающая лишь сострадание и жалость: нет, она предстает тем пунктом назначения жизни, к которому приходит человек гордой внутренней осанки как исполнивший свой нравственный долг и призвание «гражданина мира». Старость, как бремя прожитых и достигнутых лет, ищет для себя утешения. Утешением в старости, пишет Цицерон, служит авторитет, приобретённый с годами. Но авторитет — всего лишь внешнее выражение внутреннего достоинства и цельности личности, посвятившей свою жизнь служению высшим идеалам. Старость  — последний акт драмы человеческой жизни, в которой «удовлетворенность жизнью делает своевременным приход смерти» [Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: 1993. С. 28]. Этими словами Цицерон предвосхитил теорию ортобиоза И.И. Мечникова, суть которой в том, что насыщение жизнью подготавливает у человека возникновение естественного желания, или инстинкта смерти. Отношение к старости и старикам один из важнейших показателей степени развития культуры и духовности не только индивида, но и целых народов, и даже социумов. Согласно теории К.Г. Юнга, образы мудрого старика и мудрой старухи заложены в архетипе человека. Если это действительно так, то к настоящему времени данный архетип основательно деформирован. Современным людям в большинстве своем не приходится надеяться на обретение авторитета в старости по двум основным причинам. Одна из них имеет, так сказать, региональный характер, и заложена в своеобразии современной российской жизни как последовательном низвержении всех кумиров и авторитетов. Рушатся святыни собственного рода и собственной истории, усиливаются нравственные испытания. Все это тяжёлым грузом ложится на плечи старых людей. И уходят они из жизни, нередко во всём разуверившись. Их смерти грозят обернуться разрывом между поколениями, потеря веры —  обрывом внутренней сопричастности единому народу. Т.к. там, где нет между людьми чувства внутреннего единения, «исчезает и род, а вместе с ним и народ, народ, принимающий в свое лоно каждого уходящего из жизни согласно таинственной и величавой библейской формуле: «И умер Авраам, и приложился к народу своему … », « … и умер Исаак, и приложился к народу своему … », « … и умер имярек, и приложился к народу своему … » [Мяло К. Посвящение в небытие //Новый мир. 1990. №8. С. 230]. Здесь обнажается экзистенциальный смысл старости: она осуществляет внутреннюю связь, обеспечивает внутреннюю сопричастность не только и не столько между поколениями живущим и уже ушедшим из жизни, сколько между поколениями живущими; она раскрывает мудрость жизненного пути человека как основания непрерывности человеческой истории. Л.П. Карсавин писал, что человек есть множественность, стремящаяся утвердить единство личности, но апогей единства почти всегда совпадает с концом ее земного существования. Старость в этой связи обладает двуединым смыслом: она есть, во-первых, этап духовного устроения и самосостояния личности и, во-вторых, момент «самораскрытия бытия в особом его образе, из коего и с коим бытие соотносит иные образы» [Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. Т.1. М.: 1992. С. 30].

У каждого человека имеется собственная система установок, ценностей и убеждений, касающихся старости и себя самого, и определенный жизненный опыт, подтверждающий или опровергающий их верность. С учетом этих различий, некоторые события, происходящие в преклонном возрасте, некоторые свойственные ему заботы являются общими для всех. От поведения человека в ситуациях, обусловленных этими общими заботами и событиями, зависит то, насколько будет благополучной его старость. Отношение к старости всегда было двойственным: эту пору жизни можно воспринимать как итог развития (то есть как благо) или как увядание (то есть как зло). Такая раздвоенность приводит к парадоксу — все хотят дожить до глубокой старости, но никто не хочет быть старым. Оценивая результаты опроса, проводившегося среди людей в возрасте от 60 до 80 лет, Гэйл Шихи обнаружила, что многие пожилые люди по прежнему смотрят на жизнь с точки зрения предоставляемых ею возможностей, а не навязываемых ограничений, и надеются «в будущем стать лучше, сильнее, глубже, мудрее, веселее, свободнее, и еще больше радоваться жизни». Многие после 60 лет наслаждаются чудесным сочетанием свободы (от работы, забот о детях и т. д.) и хорошего здоровья. После 70 и далее те же самые люди точно и вовремя переопределяют приоритеты, чтобы сосредоточиться на том, что они могут делать, а не на том, что уже им не по силам [Грэйс Крайг. Психология развития. СПб., Питер, 2000, с. 865]. Старость, если  и не желанный, то естественно принимаемый человеком период жизни, в котором, как отмечает К. Ясперс:  «Способности угасают и их заменяют обширнейшие богатства накопленного опыта. Сдержанность, житейская упорядоченность, самообладание придают духовному существованию оттенок чего — то приглушенного, незыблемого» [Вагин И.О. Психология жизни и смерти. СПб., Питер, 2001, с. 51]. В настоящее время наблюдается постарение населения всех стран мира (особенно так называемых высокоразвитых), в которых лимит трудоспособности (выход на пенсию) значительно опережает дату старости (70-80 лет). То есть современный старец после выхода на пенсию живет в среднем еще 15-20 лет, что в сравнении со средне продолжительностью все жизни современного человека очень значительное время (приблизительно четверть жизни). Главная психологическая потребность пожилых людей — поиск смысла прожитой жизни. Если жизнь приносит удовлетворение и человек достиг чувства единства с собой и другими людьми, то старость будет достаточно счастливой порой. Если же человек осознал, что находится в поиске, что жизнь свою он прожил не так, как ему хотелось бы — у него появляется прекрасная возможность еще раз сделать попытку найти себя, это крайне необходимо, т.к. психическая старость и физическая немощность не одно и тоже. Нельзя рассматривать биологическое одряхление как нечто жестко связанное с личностными изменениями. В последние годы стали различать биологический (паспортный), психический и социальный возраст. Необходимость подобного разделения вызвана тем, что прямой зависимости между трудоспособностью, удовлетворенностью жизнью и календарным возрастом не обнаружено. Нередко можно видеть молодых людей, психически преждевременно постаревших, и других, которые не смотря на свой преклонный возраст, мало отмечены психическим старением, поскольку их личность остается способной к развитию. Сохранение душевной молодости зависит от положительных эмоций. Для предотвращения раннего постарения человеку важно иметь увлекательные планы на будущее, а также сохранять максимальный контакт с людьми — это положительно влияет на сохранность личности. [Грановская Р.М. Элементы практической психологии. СПб., «Свет», 1997, с. 458-459].

Таким образом, старость как неизбежный этап долголетия имеет особый смысл в каждой культуре. Более того, она связана с определенными мировоззренческими установками, интуициями данной культуры. Сама проблема старости обретает метафизическое, вселенское значение, поскольку человек —  существо не только общественное, но и вселенское, так что его жизнь, ее возрастные периоды, тоже имеют мировое значение. В древнейшие времена человек рассматривался как мыслящий космос, что символизировало единство духа, души и тела. Это единство и сейчас проходит через все жизненные периоды, возрасты человека, каждый раз представая по-разному и обретая в конечном итоге ступень долголетия. И сам индивид рассматривался как частица рода и космоса. В этих условиях старость идентифицировалась с функциональной готовностью в процессе созревания индивида стать посредником (медиумом) между земным и небесным мирами. Поэтому задача культурологии, как науки, объединившей в себе  достижения философии, психологии, социологии, видя в каждом конкретном человеке единство его внутренних и внешних, природных и культурных, физических и духовных черт и проявлений — чутко реагировать на потребности личности, предоставляя те нормы и ценности, которые будут способствовать гармоничному развитию человека и как следствие этого — долголетию.