Автор(ы) статьи: ТОЛМАЧЕВА У.К.
Раздел: ПРИКЛАДНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

цветок, поговорки, повседность, поэзия обыденности

Аннотация:

Цветы употребляются и во многих других японских пословицах и пого­ворках. Пословица, дословно переводящаяся с японского как «у других цветы краснее» соотносится с русской «у соседей и трава зеленее». Японское «цветок на вершине горы» подобно русскому «видит око, да зуб неймёт». Когда мы говорим: встречают по одёжке, провожают по уму, японцы могут сказать: красивые цветы хороших плодов не приносят.

Текст статьи:

Цветок — неотъемлемая часть повседневной жизни японца, образы цве­тов сопровождают его повсюду от рождения до последнего часа. «Коль скоро ты видишь, то не можешь не видеть цветы… Когда то, что ты видишь, не яв­ляется цветами, ты все равно что грубый варвар. Когда нет цветов в твоих мыслях, ты подобен дикому зверю» — такую запись оставил однажды в своих путевых дневниках поэт Басё. В японской культуре цветок почти все­гда олицетворял душу, живое сердце природы.[1] А сам момент цветения — символ наивысшего момента в непрерывном цикле угасания и возрождения.

Языковой анализ способен дать особенно яркое представление о куль­туре той или иной страны. Речь содержит в себе картину мира, какой она ви­дится носителям языка. И в данном случае представляется необходимым не­которым образом прибегнуть к исследованию некоторых элементов японской речи, как, например, пословицы, поговорки.

Обратившись к пословицам и поговоркам, бытующим в Японии, можно понять насколько важную роль играют цветы в их жизни. Так, японская по­словица «молчание — цветок», имеет то же значение что русская «молчание — золото», где умение промолчать в нужный момент сравнивается с вели­чайшим сокровищем. Для японцев величайшее сокровище — цветок.

Цветы употребляются и во многих других японских пословицах и пого­ворках. Пословица, дословно переводящаяся с японского как «у других цветы краснее» соотносится с русской «у соседей и трава зеленее». Японское «цветок на вершине горы» подобно русскому «видит око, да зуб неймёт». Когда мы говорим: встречают по одёжке, провожают по уму, японцы могут сказать: красивые цветы хороших плодов не приносят. Когда японец имеет в виду чьи-то запоздалые услуги, усилия, он говорит: хризантемы десятого числа. Понять эту пословицу может тот, кто знает, что 9 сентября в Стране восходящего солнца проводится Праздник хризантем. Русский человек по та­кому поводу сказал бы: дорога ложка к обеду.

Японский народ придумал немало уникальных пословиц про цветы. Вы­ражение «лотос в грязи», восходит к древней буддийской мудрости «лотос из грязи растет, а сам остается чист». Поговорка «на цветы буря» напоминает о превратностях судьбы, а фраза «опавший цветок не вернётся на ветку» — о невозвратности любви или, порой, жизни.

Другое явление культуры — народные приметы — также позволяют су­дить о том, насколько глубоко цветочная символика проникла в повседнев­ную жизнь японцев. Например, одна из них говорит о том, что больному нельзя дарить цветок в горшке, так как считается, что тогда его болезнь «пус­тит корни». Японец также не станет никому дарить три цветка, так как одно из чтений иероглифа «три» — ми, что может означать и «тело». Срезав три цветка, человек тем самым как бы «наносит рану» тому, кому они предназна­чены, и может усугубить его болезнь. Четыре цветка нельзя дарить, так как слово «четыре» в японском языке имеет звучание си, что созвучно слову «смерть».

В японском доме обязательно присутствует одна важная деталь — свя­щенная ниша токонома, устраиваемая в неподвижной стене помещения. То­конома — это духовный центр дома. Здесь может располагаться традицион­ная японская гравюра, либо свиток с каллиграфически написанным изрече­нием, девизом или стихотворением. Обязательным атрибутом токонома яв­ляется небольшая цветочная композиция — икэбана.[2]

Икэбана — мастерство аранжировки цветов, возведённое японцами в ранг искусства. Другое название этого искусства — кадо, «путь цветка».[3] Икэ­бана возникла в Японии в 15 веке и первоначально имела религиозную направленность, являясь подношением богам в японских храмах. Искусство аранжировки цветов связано с довольно сложным символизмом, отражаю­щим учение дзэн-буддизма. Первой школой развития икэбаны следует счи­тать Икэнобо. Икэнобо была основана в середине 15 века Икэнобо Сэн­кэем — священнослужителем буддийского храма Роккакудо в городе Киото.

Икэнобо Сэнкэй писал: «Об искусстве икэбана обычно думают как о ко­пировании естественных форм растений, как они растут в полях и горах. Од­нако икэбана не является ни копией, ни миниатюрой. В икэбана мы аранжи­руем одну маленькую ветку и один цветок в безграничном космическом про­странстве и бесконечном времени, и эта работа вмещает всю душу человека. В этот момент единственный цветок в нашем сознании символизирует веч­ную жизнь».[4]

В середине 15 века в икэбана сложился стиль, получивший название Рикка — «Стоящие цветы». Торжественные монументальные композиции выражали философский образ мироздания. Они воплощали мифическую гору Меру, которая символизировала Вселенную. Самое высокое растение здесь олицетворяло гору, остальные — холмы, водопады и даже город. Цветочная композиция могла быть более полутора метров высотой и около метра в ши­рину.

Расцвет стиля Рикка приходится на 17 век. Композициями в этом стиле украшали жилища по случаю важных событий. Свадьба, рождение ребёнка, отправление самурая в военный поход — всё это сопровождалось компози­циями из цветов, созданными по строгим правилам. Так, при отъезде самурая запрещалось использовать камелию, поскольку по мере увядания цветок от­рывался от стебля. Это ассоциировалось с отрубленной головой и могло быть плохим предзнаменованием.

Наиболее современная из школ икэбана — это школа Согэцу («Луна и травы»), возникшая в 1927 году. Композиции этой школы создаются по оп­ределённым схемам, в которых обозначены размеры и углы наклона трёх главных линий, составляющих основу композиции. Как и в древности, эти три линии символизируют Небо, Человека и Землю.[5]

Главная линия — это стебель, обозначающий Небо, часто называемый первичным, или син. Именно этот стебель образует основу букета, поэтому он должен быть достаточно прочным. Рядом с ним помещается второй сте­бель — символ Человека, называемый соэ. Он помещается таким образом, чтобы создать впечатление роста в сторону. Соэ должен быть равен при­мерно двум третям высоты син и наклонен в ту же сторону. Третий стебель тай, символизирующий Землю, самый короткий. Его помещают спереди или немного сдвигают в сторону, противоположную той, куда наклоняются два первых. Этот стебель составляет две трети высоты соэ. Все стебли закрепля­ются так, чтобы производить впечатление кроны единого ствола, тем самым символизируя единение и неразделимость Неба, Человека и Земли.[6]

Небольшая символическая композиция из цветов, стоящая в токоноба, играет особую роль в жизни японца. Она позволяет человеку соприкоснуться с миром природы. Прежде эту важную функцию выполнял японский сад. В современном же мире далеко не каждый японец может себе позволить эту роскошь — иметь во дворе дома собственный уголок природы.

Сад был продолжением традиционного японского дома. Он исполнял роль ограждения и одновременно связывал дом с окружающей средой. Когда раздвигали наружные стены дома, исчезала граница между внутренним про­странством дома и садом и создавалось ощущение близости к природе, непо­средственного общения с ней. Это было важной особенностью националь­ного мироощущения.

Жители Страны восходящего солнца относятся очень серьёзно к устрое­нию пространства сада. В Японии существует общепризнанная система зна­чений различных видов цветов, здесь учитываются не только их форма и размер, но и цвет.

Часто в искусственно созданных прудах, заводях и небольших озерах разводят белые лилии, которые символизируют душевную чистоту и невин­ность, преданность и бескорыстную любовь. Если в центре пруда располага­ется каменная башня, окруженная белыми лилиями, то это место считается самым чистым и священным в саду. Если в пруду растут тёмно-желтые и ярко-оранжевые лилии, значит хозяин сада веселый и жизнерадостный чело­век.

Цветок камелии прекрасен, он завораживает своей красотой и изыскан­ностью. В Японии он считается  символом печали и смерти, но в то же время олицетворяет душевную чистоту и достоинство. В саду камелию используют как напоминание о тех, кого уже нет в этом мире.

Азалию в саду обычно сажают благополучные семьи, в которых отно­шения строятся на любви, доверии и взаимопонимании. Что не случайно, ведь азалия — символ любви, дружбы, верности, душевной привязанности, открытости, обожания. Цветок защищает семейное счастье, на созерцателя производит умиротворяющее и успокаивающее действие. Пышные соцветия расположены близко к стеблю являются олицетворением единство и неру­шимость в отношениях между членами одной семьи.

Прекрасный пышный георгин означает величие и благородство, добро­желательность и отзывчивость. Человек, который хочет продемонстрировать свой изысканный вкус, душевность и силу характера, обязательно использует в композиции своего сада цветы георгина.[7]

В Японии, так же как и в Китае, существует цветочный календарь. Поэт Фудзивара Тэйка в 1214 году написал «Стихи о цветах и птицах двенадцати месяцев», в которых каждому месяцу соответствовала своя пара — растение и птица. Позднее именно из этих стихов и сложился так называемый цветоч­ный календарь с символическим подтекстом, который имел небольшие отли­чия в разных местностях. Он выглядел примерно так: январь — сосна; фев­раль — цветущая слива; март — персик и груша; апрель — сакура; май — азалия, пион, глициния; июнь — ирис; июль — ипомея (цветок из семейства вьюнковых); август — лотос; сентябрь — «семь трав осени»; октябрь — хри­зантема; ноябрь — клён; декабрь — камелия.

На поэтическом календаре Фудзивары Тэйка базируются японские цве­точные карты ханафуда. Двенадцать месяцев, обозначенных цветочными картинками, образуют масти. В каждой масти по четыре карты (всего 48 карт). Так же, как в обычные карты можно играть в разные игры, и в хана­фуда играют по-разному.[8]

Примечательно, что на чашечках для сакэ часто изображаются цветы, включённые в карты ханафуда. В синтоистских храмах таблички омикудзи с предсказанием судьбы заворачивают в красочные конвертики с использова­нием всё тех же цветочных символов. При этом наиболее благопожелатель­ным характером отличаются изображения цветов сакуры, сливы, пиона и хризантемы.[9]

В период Хэйан цветочный календарь имел широкое распространение в повседневной жизни японцев, затрагивая самые разные её стороны, в том числе и взаимоотношения между полами. Отношения между мужчиной и женщиной в средневековой Японии определялись неписаным кодексом по­ведения. Юноша посылал своей избраннице послание со стихами, в которых высказывалась похвала её красоте и достоинствам, а также нетерпение по по­воду предстоящего свидания. При этом считалось приличным прикрепить послание к какому-нибудь цветущему растению, напоминающему о том, ка­кое сейчас на дворе время года — например, к ветке цветущей сливы.[10]

К цветочному календарю обращаются и при выборе орнамента ткани для кимоно. Таким образом, весеннее кимоно украшают цветами глицинии, пиона, «семи весенних трав». Летом на кимоно присутствуют ирис, гортен­зия, лилия, гвоздика. Олицетворением лета может также служить узор из цветов и бабочек. Осенние орнаменты — это цветы колокольчика, хризан­темы, леспедецы. Нарциссы и камелии являются традиционным рисунком зимнего кимоно.

Ко всему прочему, каждый цветок, используемый в качестве орнамента ткани для кимоно, имеет своё особое значение. Оно может быть как благо­приятным, так и неблагоприятным. Узор из ирисов является счастливым, так как один из видов ириса по-японски называется «сёбу». Точно также на японском звучит и слово «победа».

К благоприятным орнаментам относится и изображающий старую ки­тайской сосну, покрытую мхом, по которой вьётся глициния. Многочислен­ные гроздья глициниевых цветов спускаются с веток. Глициния — символ достигнутого в жизни успеха. В древности из волокон глицинии изготавли­вали ткани для одежды, что было важно во все времена и ассоциировалось с достатком. Ветви глицинии обычно обвивают растущие рядом деревья, чаще всего, в японской поэтической традиции, сосны. Сосна — вечнозеленое рас­тение, символизирующее долголетие. Орнамент можно трактовать, как «про­цветание до скончания веков», т.е. пока вековые сосны не порастут мхом.[11] В Японии до сих пор бытует устойчивое выражение «Если сосна высокая, то и глициния длинна». Оно означает, что успеха можно добиться, если пользо­ваться чьей-либо поддержкой и опираться на близких.[12]

Камелия издревле считалась божественным цветком и её изображения украшают многие предметы декоративного искусства, однако её цветки опа­дают с куста, ещё не увянув, в своей полной красе, а это обстоятельство за­ставляло многих отказаться от такого орнамента на своей одежде.

Ликорис содержит в луковицах яд, поэтому его стали высаживать на кладбищах, чтобы грызуны не разоряли могилы. В итоге этот красивейший цветок стал ассоциироваться с кладбищем и приобрел отрицательный смысл.

Цветок розы в качестве орнамента кимоно также несёт неблагоприятный смысл, так как шипы на её стеблях ассоциировались с болью, что было го­раздо важнее, чем красота и аромат самого цветка.

Кроме того, цветочный орнамент может иметь благоприятную или не­благоприятную композицию. Если на ветке нет бутонов или перед бутоном нет свободного места, где бы мог раскрыться цветок, то это обозначает, что цветению нет будущего.[13]

Ещё одна сторона японской повседневности — татуировки. В стране восходящего солнца история этого искусства насчитывает не одно столетие. Татуировки с цветочным орнаментом всегда пользовались большой популяр­ностью. Мотивами для них служили изображения любимых японских расте­ний: цветка пиона, символизирующего здоровье и благосостояние, хризан­темы, олицетворявшей стойкость и решительность, цветущей сакуры, напо­минающей о быстротечности и иллюзорности жизни.

Цветочная символика не обошла стороной и кулинарное искусство Япо­нии. Здесь принято готовить сладости в форме тех или иных цветов во время их цветения. Отчасти это связано с традицией ханами. Так, например, в на­чале июня, когда в Японии ещё не закончился сезон дождей, к чаю подают полупрозрачные сладости вагаси похожие на соцветия гортензии, с нежно-зелёными листочками. Такие съедобные цветы гортензии символизируют молодость и свежесть природы.

В восприятии японцев слово «цветок» — хана — выходит за пределы конкретного узкого понятия. Оно обозначает лучшую пору, гордость, цвет чего-либо, а также входит в многообразные сложные слова — ханабанасий (блестящий, блистательный), ханаёмэ (невеста), ханамуко (жених), ханагата (театральная звезда). В театре Кабуки помост для выхода актёров носит на­звание ханамити — «цветочная тропа». Когда актёры проходят по ханамити, зрители вручают им подарки и строго подобранные по сезону букетики цве­тов.

В Японии существует уникальная традиция ханами — любования цвете­нием растений. В зависимости от сезона японец может стать свидетелем цве­тения ландыша, подсолнуха, гвоздики, космеи, тюльпанов и множества дру­гих растений, произрастающих на территории Японии. Первое в году ханами происходит в конце февраля — начале марта в префектуре Сидзуока, когда расцветают сливовые деревья. О времени проведения очередного ханами со­общают специальные журналы и передачи на радио и телевидении.

Однако в первую очередь ханами безусловно связывается именно с са­курой. Говоря «хана», слово, которое дословно переводится на русский язык как «цветок», японцы очень часто по умолчанию подразумевают именно цве­ток вишни. Считается, что сакура — воплощение души Японии.

Согласно литературному памятнику Нихон сёки традиция любования цветущей сакурой зародивлась ещё в 3 веке. Любование сакурой в Японии носит массовый характер: ежегодно метеорологи и вся общественность от­слеживают так называемый Фронт цветения сакуры. В телевизионных ново­стях и газетных статьях сообщаются данные об этапах расцветания вишнё­вых деревьев и наилучших местах, где можно наблюдать за цветением. В 1992 г. общественной организацией «Общество японской сакуры» был вве­дён Праздник цветения сакуры. Это праздник проходит по всей Японии, время его проведения зависит от времени цветения сакуры.

Японцы очень трепетно относятся к своему символу, поэтому фести­вали, посвящённые любованию сакурой, пользуются большой популярно­стью. Многие японцы передвигаются по стране вслед за цветущей сакурой, чтобы всю весну провести любуясь вишнёвым цветом. Как считается, тради­ция устраивать пикник под цветущими деревьями связана с древним по­верьем, что цветочная пыльца, упавшая в чарку сакэ, придаёт силу и здоро­вье.

Во многих храмах Киото в это время проходят выступления танцовщиц, исполняющих замысловатый «танец вишен». Лепестками вишнёвых цветов осыпаны их плечи, волосы и одежда, так что девушки сами похожи на де­ревца цветущей сакуры.

Аристократы эпохи Хэйан считали, что цветки сакуры наилучшим обра­зом иллюстрируют буддийский тезис о непрочности и иллюзорности жизни, её быстротечности — цветение сакуры пышно, но очень недолго, её лепестки облетают за несколько дней, не успев увянуть. Осыпающиеся лепестки са­куры стали символом японского эстетического принципа моно-но аварэ — печального очарования вещей, передающего изменчивость мира и непроч­ность бытия. В те времена также возникла традиция посылать возлюбленным стихи собственного сочинения, прикладывая к письму фумико — фигурные игрушки из бумаги с ароматом сакуры. Пока они путешествовали в конверте, письмо тоже перенимало сладкий аромат цветов вишни.[14]

В мае в Японии расцветает ирис, являющийся эмблемой пятого месяца года. Существует традиция любования ирисами, растущими в парках и при синтоистских храмах рядом с прудами.[15] А пятого мая в Японии отмечается особый праздник — День мальчиков — непосредственно связанный с симво­ликой ириса.

Истоки праздника лежат в первых веках нашей эры, когда он ознамено­вывал начало полевых работ и был связан с мистическими охранительными церемониями.[16] В этот день в каждом доме, где есть мальчик младше 15 лет, на всеобщее обозрение выставляют букеты с ирисами и множество самых разных предметов с их изображением.

В День мальчиков из цветов ириса и померанца готовится особый маги­ческий талисман — «майский жемчуг» — который должен защитить от бо­лезней и вселить в души будущих мужчин отвагу. Также в этот день принято готовить тимаки — рисовые колобки, завёрнутые в листья ириса – символ здоровья и стойкости.

Для японцев ирис является чем-то вроде оберега — защитником от бед­ствий и несчастий. В деревнях ирисы часто сажали на крыше — считается, что цветок спасает от тайфунов.[17] Иногда цветы и листья ириса просто раскла­дывали на крышах домов, под карнизами, у входа в дом — для отпуги­вания злых духов.

Чтобы укрепить здоровье японцы принимают ванну из листьев ириса. Считается, что она наделяет доблестью, дарит успех и препятствует различ­ным заболеваниям. Долгое время такие водные процедуры могли себе позво­лить лишь члены высокопоставленных и благородных семей.  Также японцы уверены, что ожерелье с листьями ириса предотвращает простуду и очищает от грехов. А в средние века официальные лица носили парики из листьев ириса.

Скорее всего, такое представление об ирисе вызвано особой формой его листа, напоминающей меч. Название же ириса сёбу в японском языке омони­мично слову, обозначающему такое понятие, как «воинский дух», благодаря чему цветок ириса стал символом мужества, воинской доблести, успеха и крепкого здоровья.[18]

Ежегодно в конце марта в Японии проходит праздник любования цве­тущими камелиями. И тогда же устраивается праздник фонарей. В этот день в храмах проводятся службы, а могилы украшают цветами и горящими фона­риками. Обычай украшать кладбища камелиями возник по причине того, что листья камелии остаются зелеными и свежими круглый год. Полюбоваться на чарующее и одновременно грустное зрелище в города приезжают и тури­сты, и коренные японцы. Из деревень съезжаются садоводы и привозят сруб­ленные кустики камелий в цвету на продажу. Если соотнести этот обычай с европейской культурой, то он напоминает традиционную установку рожде­ственских ёлок.[19]

За свою историю камелии были культурными символами с зачастую противоположными значениями. Сначала камелия цубаки была одним из символов богини солнца Аматэрасу, а во время запрета христианства в Япо­нии она же стала символом Иисуса Христа у подпольных японских католи­ков, которым было запрещено носить крест. И сейчас католическую церковь в Нагасаки украшает орнамент из цветков цубаки.

По-японски слово  «садзанка», обозначающее один из видов камелии, записывается тремя иероглифами, которые обозначают «гора», «чай» и «цве­ток», вместе — «красивоцветущий горный чай».[20] Немудрено, что камелия была «почётной гостьей» на чайных церемониях. Она часто использовалась в икэбана в качестве дополнения к сосновой ветви, олицетворявшей прочность и долговечность. При этом сам цветок камелии символизировал нежность.[21]

В сентябре японцы любуются хризантемами, символом осени. С 831 года каждую осень отмечается Праздник хризантем.

В средневековой Японии в девятый день девятого месяца по лунному календарю придворные приглашались в императорский дворец, пили хризан­темовое вино, слушали музыку, любовались хризантемами в саду и слагали стихи. В наше время общенациональный Праздник хризантем проходит 9 сентября. Он торжественно справляется всем народом во главе с императо­ром. В преддверии национального празднества в городах повсеместно уст­раиваются выставки роскошных цветов. Хризантемами украшаются города и селения, дома и даже автомобили японцев. Жители Страны восходящего солнца ставят в домах икэбану из хризантем, делают гирлянды, веселятся, читают стихи, в которых прославляют солнечный цветок.[22] Стихотворения с древних времен принято записывать на длинных бумажных свитках и разве­шивать на деревьях. Считается, что так даже ветер сможет насладиться пре­красными строками и разнесёт весть о празднике по миру.

Японцы верят, что цветок хризантемы, сорванный в девятый день девя­того месяца, обладает особой, магической силой, и из него можно пригото­вить чудесное средство, сохраняющее вечную молодость.[23] Средневековые японские красавицы, чтобы сохранить юность и красоту протирали лицо тка­нью, смоченной в росе хризантем. В эпоху Хэйан цветы хризантем использо­вали для «предотвращения несчастий». Цветки заворачивали в хлопковую ткань, чтобы она пропиталась их ароматом, и потом этой тканью обтирали тело. Считалось, что такая процедура способствует здоровью и долголетию.

Испрашивая себе долголетия, японцы обязательно поминали предков — девятого числа девятого месяца буддийские монахи в храмах проводили за­упокойную службу. Во время службы использовали хризантемы, отсюда и её название — кику-куё. В ходе одной из самых известных служб в храме Кан­нон токийского квартала Асакусы хризантемам отводилось особое место — их подносили статуе Будды. По окончании службы цветы разбирали домой. Считалось, что после такого ритуала хризантемы получали способность от­водить болезни и несчастья.[24]

В свете всего вышеизложенного можно сделать вывод, что цветочной символикой проникнута вся повседневная жизнь японца. Цветок составляет неотъемлемую часть его сознания. В японской культуре существует легенда, позволяющая приблизиться к пониманию роли цветочного образа в культуре Японии.

Когда спустившемуся с высоких Небес на острова Японии богу Ниниги были предложены на выбор две дочери бога гор, он выбрал младшую сестру по имени Цветущая, а старшую Высокую Скалу, — отослал отцу, поскольку счёл её безобразной. Тогда отец разгневался — сам он рассчитывал выдать первой замуж старшую дочь — и поведал о своём первоначальном замысле: если бы Ниниги выбрал себе в супруги Скалу, жизнь потомков Ниниги была бы вечной и прочной — подобно горам и камням. Но Ниниги совершил не­правильный выбор, и потому жизнь его потомков, то есть всех японских лю­дей, начиная от императоров и кончая простолюдинами, будет бурно пре­красной, но недолговечной — как весеннее цветение.[25]

Японец понимает свою жизнь как цветение, со всеми его атрибутами — ростом, расцветом, увяданием. Цветок — тот образ, который идеально под­ходит к жизнеописанию любого человека. Каков человек, таков и цветок. По­тому цветы играют такую важную роль даже в самых мелочах, составляю­щих жизнь человека. Японцы сумели уловить и развить эту связь, и теперь образы цветов окружают их повсюду, наполняя жизнь смыслом.