Автор(ы) статьи: Ванченко Т.П.
Раздел: ПРИКЛАДНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

праздник, массовый праздник, праздничные концепции, архитектоника и функциональность праздника

Аннотация:

в статье рассматриваются основные семантические основания массового праздника, включающие базовые понятийные смыслов, восходящие до структурно-функционального наполнения.

Текст статьи:

 

Культуролого-антропологические особенности праздника представляют собой сложное явление с множеством взаимозависимостей  и обусловленностей, многогранностью и чрезмерной вариативностью, что позволяет трактовать его как сложнейшее социальное явление, выстроенное по смысловым, архитектоническим, функциональным, гуманистическим, эмоциональным позициям.

В России исследовательский интерес к феномену праздника возникает в 30-е годы XIX века, которое положило начало нескольким концепциям. Праздник как миропонимание (1) – есть особая модель формирования картины мира, которое и ритуализирует сознание, и ранжирует социальную жизнь, и производит эмоциональную зарядку-разрядку, и объединяет людей. Мофологическое направление исследований утверждало, что своеобразие народных праздников и праздничной обрядности подчиняется делению года на летний и зимний циклы, причем весна предстает преддверием лета, а осень — зимы. Порядок праздников в продолжение года протекает в виде восходящей кривой, которые образуют двуцикловой праздничный календарь года, в котором доминантами выступают летний и зимний солнцевороты. Этим признавалась определенная миросозерцательная самостоятельность праздника как явления духовной культуры, его относительную независимость от процесса труда.

Значительным вкладом в концептуальные праздничные направления внесла «трудовая» теория праздника, характерная
для советской этнографической науки. В ее основе лежит общественно-
трудовая   деятельность   человека,   рассматриваемая   как   основной   и единственный источник праздника, его календаря и обрядовых форм.
Разновидностью «трудовой» теории является концепция В. Я. Проппа, согласно которой: 1) в основе народных праздников лежит мифология; 2) обрядово-зрелищным формам праздника свойственно магическое содержание; 3) праздничные обряды, развлечения и игры – это своего рода модель повседневного крестьянского труда, где праздник является своеобразным его продолжением, свободным (творческим) повторением сложившихся в труде навыков, обычаев, отношений (4).

«Трудовая» теория праздника во многом адекватна  рекреативной
концепции, которая объясняет происхождение, календарь и содержание
праздников. Это особое чередование ритмов труда и отдыха, ответ на потребность в отдыхе (3).

Наиболее четко концептуально представлена концепция М. М. Бахтина, в которой праздник есть итоговая форма дублирования труда, он результирует труд, подводит итоги трудового цикла, подготавливает участников праздника к новой фазе трудовой жизни. При этом, в нем позиционируется  народный идеал жизни, с которым праздник связан изначально (1). Он, в этом случае не просто художественное воспроизведение или отражение жизни, а сама жизнь, оформленная игровым способом и, следовательно, связана с человеческой культурой.

Не отрицая связи праздника ни с трудовой деятельностью, ни с
искусством, М.М. Бахтин концентрирует внимание на особую социально-
художественную специфику этого феномена, находящегося на границе
искусства и реальной действительности. Именно Бахтин М.М. заложил основу для рассмотрения праздника как культурологического явления, выделил наиболее устойчивые его признаки категории.

Особой популярностью в отечественной науке пользуется
игровая концепция праздника, изложенная И. Хейзингой в книге
«Человек играющий» (1938), в которой праздник рассматривается в связи с игрой (5). Согласно Хейзинге исторический процесс в плане эволюции
культуры — это постепенное, но неуклонное вытеснение из нее игрового
элемента, начавшееся с XIX в.

Результирующим аспектом, можно отметить компаративный анализ праздника в векторе системы дуальностей: будни-праздник, которые образуют  квадрат парадигм: «Будни — не праздник, праздник — не будни»; «Будни как праздник, праздник как будни»; «Будни — в празднике, праздник — в буднях»; «Будни есть праздник, праздник есть будни».

Обозначение соотношения понятий «будни» и «праздник», объясняет сам смысл праздника как основания и формы бытия всякой культуры. Это позволяет теоретически исследовать его и утверждать, что наиболее полно, праздник проявляет себя как философско-культурологическая категория, культурный универсум, выступающий и в социальном, и в теоретическом, и в технологических уровнях.

Многоуровневость подтверждается построением праздника, которая чрезвычайно сложна и многообразна. Массовый праздник представляет собой особое действие (действо), в котором участвуют визуальные и звуковые средства, представляющие связную последовательность значимых фактов, имеющих место в самой жизни или совершенно фантазийных. В этом случае все выстроено с использованием знаковых систем, нарративов, сюжетов, фабул, образов-масок, оформления городского праздничного пространства, мифологем и др., которые сразу задают настроение, тон и направленность. Знаковые системы  в данном случае представляет собой стройное построение, содержащее различные типы знаков: иконических, знаков-индексов,     знаков-символов и др. Знаковая семиотичность не есть архаичное явление, она выстроена вокруг определенного стержня,  доминантой которого выступает конкретный сюжет, упорядочивающий все события. Включенность в праздничные действа ставят всех участников в состояние инобытия, принятие той или иной личины-маски, которая и позволяет ему достаточно свободно себя вести.

Маски  — необходимый атрибут праздника, который позволяет всем участникам вести анонимную и более свободную, чем в жестком социуме жизнь, независимую от конвенциальных категорий. При этом само наличие маски выступает как семиотический  акт, при помощи которого происходит передача информации того или иного содержания от отправителя-маски к получателю.

Маски-знаки в празднике имеют свою специфику. Если основной единицей в сюжете является языковой знак, то в празднике — пространственный. Участники, предметы, вещи принимают на себя роль  знака праздника и его иллюзорного искусства, приобретают в течение действа черты, свойства и особенности, которыми в реальной жизни не обладают. Все, что находится здесь, есть знак. Освобождаясь от принадлежности к реальному миру, пространство превращается в место символического действа. В связи с этим образ-маска – есть пространственное знаковое образование, которое позиционирует систему нарративов, куда включены и концепции знака и знаковости и представления о метарассказах, и визуализация городского праздничного облика и принятие участниками образов-масок, позволяющих наиболее свободно выражать свои взгляды на мир.

Праздничное действо-произведение является гораздо более сложным, чем литературный текст, что достигается семиотическим многоязычием, где множественные формы наложены друг на друга, создавая особые формы коммуникативных процессов, его комплиментарную нарочитость и  др.

Коммуникативный процесс праздника характеризуется многозначностью и разнонаправленностью, что резко отличает его от традиционной модели коммуникации, однолинейно направленной от отправителя информации к ее получателю. Исполнитель, создавая оболочку своего персонажа при помощи художественно-выразительных средств, руководствуется отбором характерных знаков, свойственных только данному сценическому существу.

Массовый праздник выстраивается и усиливается определенным праздничным пространством — культурным ансамблем, все пространство города, улицы, района, дома и др. преображается таким образом, чтобы подчеркнуть тематическую направленность атмосферы.  Следует отметить, что последний — культурный ансамбль возникает в
тех случаях, когда совершается культурная деятельность: люди создают
значимый продукт творческого труда и/или потребляют его. Композиционная
организация такого рода творчества обусловлена множеством факторов
культурного состояния социума во множестве его свобод и ограничений. В последнее время все более количество праздников приобретает значимые масштабы. К массовым их формам – Новый год, пасха, весенние праздники и др. преображается все городское пространство, создается специальная световая архитектура, развешиваются специальные рекламы, оформляются множественные елки и другая символика, подчеркивающая смысловое и семиотическое значение события. В силу этого, праздничные системы в структуре городского ансамбля несут в себе человеческую значимость, поскольку являются материализацией и объективизацией социокультурных, художественно-эстетических замыслов, образов и на всех этапах производства отражают и усваивают возможности субъекта деятельности. Праздничная композиция упорядочивается лишь вокруг ценностного центра человека, одевает его самого и его мир, отражая индивидуальную и родовую меру человека.

Одновременно с этим, подчеркиваются и функциональные особенности праздника, которые выстраиваются в смысловые блоки, обозначенные рядом полифункиональных конструктов, выполняющих  определенные  действия и воздействия на окружающих. Игровая функция выступает как одна из важнейших, в формулировании основных принципов которой важную роль сыграли исследования польского ученого К. Жигульского (2). Разработанная им теории отмечает, что каждая, постоянно существующая общность, в основу жизни которой положен упорядоченный счет времени, календарь, вносит определенный порядок в игровую сферу праздника. Этот порядок всегда основан на отведении ему определенных моментов вре­мени — отрезков годового цикла. Ввиду того, что «ритм и праздник в качестве узловых моментов време­ни создают основу календаря», праздник способствует созданию и поддержа­нию ритмичности и цикличности в функционировании определенного обще­ства. Кроме того, он участвует в конструировании пространства культуры, которое не дано изначально, а «созидается усилиями особого рода» Культуроформирующая функция праздника теснейшим образом связана с исследованием национального менталитета и укорена в национальных традициях. На ее основе создает национальное мировоззрение, идеология, определенный ракурс видения картины мира. При этом массовый праздник является формой культуры, которая не только актуализирует взаимодей­ствие, но и в значительной мере позволяет увидеть присущие разным наро­дам различия в его проявлении. Именно с их помощью – помощью культурных социально-психологических механизмов национального характера социум осуществляет управление жизнью коллективов, где праздник занимает одно из ведущих мест. В собственно художественном значении праздник выступает лишь тогда, когда он, будучи сосредоточием, исключительно свободной жизнедеятельности, ориентируется на усовершенствование самого человека и развитие культуры. Но одновременно с этим праздник выполняет и чисто техническую, служебную роль,  продиктованную социальной системой.

Она в большей мере реализуется в функция социализации. Именно здесь праздник предстает как емкое текстовое образование, само по себе создающее мощное коммуникативное поле, наделенное множеством смыслов, носителями которых выступают другие элементы культуры. Внесенные в него, люди, как носители этих элементов, сценарии развития действия и др.  Возможность социализации во время праздников выступает как культурный универсум, позволяющий на фоне высокого эмоционального подъема усваиваться предельно ясно и стойко. Любой акт праздничного поведения индивида социален по своей природе, так как включен через каналы различного порядка в контекст социальной действительности, в функционирование общественной системы. Коммуникация — есть наиболее общая, универсальная категория общества, способствующая связи индивидов друг с другом, а также с окружающей социальной и природной средой. Поскольку праздник есть результат локализации общения как во времени, так и в пространстве (причем в особом праздничном пространстве-времени), то это предполагает и особое праздничное общение.

В самом ста­новлении коммуникативной праздничной традиции правомерно выделять ряд этапов или стадий, а при осуществлении культурфилософского компаративного анализа праздников особое значение приобретает критерий эквивалентности сравни­ваемых объектов или, «стадиальный статус со­относимых систем».  В процессе осуществления массового праздника происходит глубинная трансляция традиционных ценностей культуры, где внимание акцентируется на конфигу­рации, в которой своеобразие рассматривается не столько в ракурсе уникальности каких-либо черт, сколько в плане неповторимой композиции составляющих элементов и форм, как специфичных, так и достаточно рас­пространенных. Это означает, что праздник имеет «язык» жестов, движений, звуков, действий (в совокупности составляющий обряд или ритуал), в котором накоплен социальный опыт. Именно с помощью праздника традиционный опыт воспроизводится вновь и вновь, и таким образом, передается во времени от поколения к поколению. Именно сам праздник, и, прежде всего особый обрядово-
зрелищный язык его культуры, предполагает, как условие, известный
автоматизм, простое повторение некогда сложившихся образцов или
типов поведения. Общественная жизнь и культура в этой или иной мере
подвержены известному автоматизму, что выражается в следовании
традициям, с помощью которых социальная жизнь ищет дополнительные
опоры своей стабильности, что значительно усиливается массовым характером празднеств.

Всякий праздник есть проявление эстетической составляющей культуры. Эстетические традиции – емкое и мощное социальное и культурное наследие, которое передается от поколения к поколению и вос­производится в течение длительного времени. Сам праздник эстетически организует и переоформляет время человеческой жизни, внося в нее элементы полноты, удовлетворения и гармонии как бы соизмеряя ее с жизнью общества и с жизнью природы.

С позиций культурфилософского знания эстетические традиции и эстетическая природа праздника могут подразделяются на три типа. Первый тип (тради­ционный) ориентирован на преобладание воспроизводства уже добытых эстетических ценностей над инновациями, использование инноваций для защиты традиций. Второй (современный или модернистский) направлен на постоянное воспро­изводство нового и подчинение традиционных эстетических структур новым содержаниям и формам. Третий (постсовременный или постмодернистский) характеризу­ется сближением противоположных полюсов эстетики традиционной и современной культур.

Адаптивно-компенсаторная направленность праздника связана с удовлетворением социально-психологических потребностей. Праздник возмещает запретные в будни удовольствия. Будучи особой моделью мира, он наделен иным временем и располагается в ином пространстве. Пребывая на стыке искусства и жизни, демонстрируя взаимодействие между двумя уровнями бытия — реально-эмпирическим и идеально-утопическим, праздник в противоположность однообразному   и   разобщенному   семейному   укладу   был   необходим психологически. В этом качестве праздник выступает как добавление к реальному, будничному миру, посредством которого осуществляется социально-психологический баланс.

Менее признанной, но чрезвычайно распространенной становится функция снятия этических регламентаций.  Рассматривая праздник с точки зрения синергетического подхода, мож­но говорить о нем как о системе, смягчающей или снимающей этические нормативы, которые могут приводить как к позитивному раскрепощению человека, так и выливаться в негативные и криминальные формы, что всегда отслеживает социум. Релаксирование во время праздлника обусловлено самой его природой – пребыванием в иллюзорной, выдуманной жизни которая и выступает как способ снятия напряжения, перенесении неудовлетворенных эмоций с реального объекта на его замещающий, или иллюзорный выражается данной функцией.

Его функции переплетены и взаимосвязаны, поэтому выделение какой-либо одной из них разрывает целостность праздника как комплексного явления и дает не полное представление о сложной природе данного феномена. В празднике любого типа можно выделить некое ядро (обычно в виде наиболее институционализированных празднич­ных элементов), а также распределенные по группам и подгруппам сообще­ства более частные субкультурные композиции, специфичность которых оп­ределяется многими факторами. Кроме того, несводимый к каким-либо однозначным характеристикам по­лиморфизм его обусловлен различием мировоззренческих позиций со­циальных страт того общества, в котором праздник обретает бытование.

Список литературы:

1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.
2. Жигульский, К. Праздник и культура. Праздники старые и новые: Раз­мышления социолога. М.:, 2006.
3. Мазаев, А. И. Праздники в социальном пространстве. Методология исследования.  М.:, 1998
4. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники. — М.:, 2000.
5. Хейзинга   Й.   Homo   ludens. В  тени завтрашнего дня. М., 1992.