Автор(ы) статьи: ГОФМАН М.
Раздел: ПРИКЛАДНАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:

культура потребительского общества, зрелища как форма современной массовой культуры.

Аннотация:

в статье рассматривается массовая культура Америки. Ин­ду­ст­рия эс­ка­пиз­ма поставила на конвейер ог­ром­ный по­ток книг, жур­на­лов, ки­но, му­зы­ки, в ко­ли­че­ст­вах, во мно­го раз пре­вы­шаю­щих все, что бы­ло соз­да­но ко­гда-ли­бо рань­ше. И, пре­ж­де все­го, те­ле­ви­де­ние, все 24 ча­са в сутки, все 386 дней в го­ду. По оп­ре­де­ле­нию фран­цуз­ско­го фи­ло­со­фа Ги Де­бор, телевидение, став основным источником развлечений, превратило искусство в «бес­ко­неч­ный по­ток ба­наль­но­стей, пред­став­лен­ных со стра­стью шек­спи­ров­ских тра­ге­дий.»

Текст статьи:

О ка­ких удо­воль­ст­ви­ях го­во­рит Хакс­ли? Ка­ким об­ра­зом удо­воль­ст­вия мо­гут стать сред­ст­вом кон­тро­ля? И что это за си­ла ко­то­рая эти удо­воль­ст­вия по­став­ля­ет?

Ко­гда в ХХ ве­ке на аван­сце­ну ис­то­рии вы­шли мас­сы, весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир, вне за­ви­си­мо­сти от по­ли­ти­че­ской сис­те­мы ка­ж­дой стра­ны, встал пе­ред во­про­сом, как кон­тро­ли­ро­вать эти мил­лио­ны, и на­пра­вить их энер­гию в безо­пас­ное рус­ло.

По­ли­ти­че­ские и эко­но­ми­че­ские ме­ха­низ­мы ре­гу­ли­ро­ва­ния об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов бы­ли не­дос­та­точ­ны. Цер­ковь, как идео­ло­гия и ос­нов­ной ин­сти­тут вос­пи­та­ния об­ще­ст­вен­но­го соз­на­ния, на­ча­ла ут­ра­чи­вать свои по­зи­ции, и роль церк­ви, как вос­пи­та­те­ля масс, долж­на бы­ла взять на се­бя куль­ту­ра, но­вая куль­ту­ра.

Тра­ди­ци­он­ная куль­ту­ра, вы­рос­шая из ре­ли­гии, бы­ла в сво­ей ос­но­ве идеа­ли­сти­че­ской, но в ХХ ве­ке ин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во ста­ви­ло пе­ред со­бой за­да­чи су­гу­бо ма­те­ри­аль­ные и но­вая куль­ту­ра долж­на бы­ла вос­пи­тать но­вое ма­те­риа­ли­сти­че­ское ми­ро­воз­зре­ние. Об­­р­азы ис­кус­ст­ва об­ла­да­ют боль­шей си­лой воз­дей­ст­вия не­же­ли по­ли­ти­че­ские ло­зун­ги, пря­мая про­па­ган­да и ис­кус­ст­во пре­вра­ти­лось в ин­ст­ру­мент вос­пи­та­ния масс.

Тра­ди­ци­он­ная куль­ту­ра бы­ла пред­на­зна­че­на для об­ра­зо­ван­ной эли­ты, от­ве­ча­ла ее ин­те­ре­сам — по­зна­нию ми­ра, его ис­то­рии, че­ло­ве­че­ской пси­хо­ло­гии и тре­бо­ва­ла мно­го­лет­не­го вос­пи­та­ния. Она со­дер­жа­ла выс­шие ду­хов­ные цен­но­сти без ко­то­рых не­воз­мож­но ис­тин­ное усо­вер­шен­ст­во­ва­ние об­ще­ст­ва и че­ло­ве­ка, она бы­ла ари­сто­кра­тич­на – об­ра­ща­лась к цен­но­стям ду­хов­ным, дос­туп­ным толь­ко тем кто не тра­тил всю энер­гию на вы­жи­ва­ние, выс­шим клас­сам. Ли­те­ра­ту­ра, те­атр, опе­ра, ба­лет пред­на­зна­ча­лись для уз­­к­ого кру­га об­ра­зо­ван­ных лю­дей, куль­ту­ра бы­ла пред­ме­том рос­ко­ши. Но­вая куль­ту­ра долж­на бы­ла стать пред­ме­том еже­днев­но­го по­треб­ле­ния для масс, и толь­ко ин­ду­ст­ри­аль­ный ме­тод ее соз­да­ния мог обес­пе­чить дос­туп­ный по це­не куль­тур­ный про­дукт.

Но­вая куль­ту­ра для масс долж­на бы­ла со­от­вет­ст­во­вать за­про­сам мил­лио­нов про­стых лю­дей, жи­ву­щих в су­гу­бо ма­те­ри­аль­ном, фи­зи­че­ском ми­ре, в ко­то­ром ду­хов­ные цен­но­сти не бо­лее чем аб­ст­рак­ция, цен­ность лич­но­сти дос­та­точ­но со­мни­тель­на, а цен­ность зна­ния лишь в его кон­крет­ном при­ло­же­нии к прак­ти­ке жиз­ни.

Традиционные народные развлечения ста­ли фун­да­мен­том на ко­то­ром раз­ви­ва­лась мас­со­вая куль­ту­ра — улич­ное зре­ли­ще, цирк, ры­ноч­ный ба­ла­ган, яр­мар­ка, с их празд­нич­но­стью, зре­лищ­но­стью, жиз­нен­ным оп­ти­миз­мом они удовлетворяли не­за­тей­ли­вые вку­сы го­род­ских ни­зов. Яр­мар­ка – ры­нок, и ат­мо­сфе­ра рын­ка от­ве­ча­ла ду­ху но­во­го вре­ме­ни.

Мож­но бы­ло бы пред­по­ло­жить, что куль­ту­ра для масс поя­ви­лась в стра­нах ры­ноч­ной де­мо­кра­тии, но это про­изош­ло впер­вые в Со­вет­ской Рос­сии 20-ых го­дов про­шло­го ве­ка, в ко­то­рой она име­ла, прав­да, дру­гое на­зва­ние — «про­ле­тар­ская куль­ту­ра». Ис­кус­ст­во ста­ло при­над­ле­жать на­ро­ду.

В Со­вет­ской Рос­сии соз­да­ва­лись мас­со­вые зре­ли­ща на ог­ром­ных го­род­ских пло­ща­дях, и со­вет­ские идео­ло­ги это­го вре­ме­ни, рань­ше чем идео­ло­ги За­па­да и точ­нее, от­кро­вен­нее их, фор­му­ли­ро­ва­ли за­да­чи мас­со­вой куль­ту­ры — ис­кус­ст­во долж­но бы­ло «слу­жить на­ро­ду», т.е. тем идео­ло­ги­че­ским це­лям, ко­то­рые оп­ре­де­ля­ла ру­ко­во­дя­щая эли­та.

Глав­ной из всех це­лей пролетарской культуры бы­ло вос­пи­та­ние но­во­го ма­те­риа­ли­сти­че­ско­го ми­ро­воз­зре­ния, в ко­то­ром подъ­ем эко­но­ми­ки важ­нее мо­ра­ли, эс­те­ти­ки и ду­хов­но­сти идеа­ли­сти­че­ско­го ис­кус­ст­ва про­шлых ве­ков.

Эпи­цен­тром ин­те­ре­са мно­го­ве­ко­вой куль­ту­ры был че­ло­век во всем мно­го­об­ра­зии его про­яв­ле­ний, она рас­смат­ри­ва­ла внут­рен­нюю жизнь че­ло­ве­ка, про­яв­ляю­щую се­бя в про­цес­се борь­бы с ок­ру­жаю­щим ми­ром, с объ­ек­тив­но су­ще­ст­вую­щи­ми в об­ще­ст­ве си­ла­ми. В этой борь­бе про­ис­хо­ди­ло ста­нов­ле­ние лич­но­сти. Но у мас­со­во­го об­ще­ст­ва дру­гие за­да­чи и це­ли. Не ста­нов­ле­ние лич­но­сти, а фор­ми­ро­ва­ние но­во­го че­ло­ве­ка. Как пи­сал Горь­кий, — «Че­ло­век не цель куль­ту­ры, а eё объ­ект. Цель куль­ту­ры соз­да­ние но­во­го че­ло­ве­ка».

Но­вый че­ло­век это, пре­ж­де все­го, че­ло­век тру­да, со­зи­да­тель, строи­тель но­во­го ми­ра. Со­зи­да­ние тре­бу­ет человека дей­ст­вия, экономика в нем видишь лишь ин­ст­ру­мент, ценный только тем что он создает. В процессе созидания дей­ст­вие че­ло­ве­ка важ­нее мно­го­об­ра­зия и слож­но­сти его внут­рен­не­го ми­ра.

Осип Брик, один из наиболее влиятельных советских идеологов 20-ых годов, — «Мы це­ним че­ло­ве­ка не по­то­му что он пе­ре­жи­ва­ет, а по той ро­ли, ко­то­рую он иг­ра­ет в на­шем де­ле. По­это­му ин­те­рес к де­лу, к дей­ст­вию, у нас ос­нов­ной, а ин­те­рес к че­ло­ве­ку – про­из­вод­ный.»

Ар­ва­тов, один из ли­де­ров «Про­лет­куль­та», сле­дую­щим об­ра­зом оп­ре­де­лял за­да­чи мас­те­ров ис­кусств, — «….ху­дож­ник про­ни­ка­ет­ся иде­ей це­ле­со­об­раз­но­сти, об­ра­ба­ты­вая ма­те­ри­ал не в уго­ду субъ­ек­тив­ным вку­сам, а со­глас­но объ­ек­тив­ным за­да­чам про­из­вод­ст­ва, Ор­га­ни­зуя об­щий про­дукт. Ру­ко­во­дству­ясь не лич­ны­ми по­бу­ж­де­ния­ми, а вы­пол­няя за­да­ния клас­са…»

Работники западной индустрии массовой культуры никогда не делали таких откровенных заявлений, но они также, как и как со­вет­ские “ин­же­не­ры че­ло­ве­че­ских душ”, выполняли задание управляющего класса — фор­ми­ро­ва­ние нового сознания, не­об­хо­ди­мо­го сис­те­ме вос­при­ятия ми­ра, соответствующего интересам за­каз­чиков.

Целью воспитания нового массового сознания бы­ла — «… дрес­си­ров­ка масс, что­бы они не бы­ли обес­по­кое­ны во­про­са­ми, уг­ро­жаю­щи­ми ста­биль­но­сти об­ще­ст­вен­но­го по­ряд­ка. … бес­по­лез­но об­ра­щать­ся к ра­зу­му и ин­туи­ции лю­дей, нуж­но об­ра­бо­тать их соз­на­ние та­ким об­ра­зом, что­бы са­ми во­про­сы не мог­ли быть за­да­ны. … за­да­ча со­ци­аль­ных ин­же­не­ров, со­цио­ло­гов и пси­хо­ло­гов, на­хо­дя­щих­ся на служ­бе у пра­вя­щей эли­ты, соз­да­ние оп­ти­че­ско­го об­ма­на ко­лос­саль­ных раз­ме­ров, в су­же­нии все­го объ­е­ма об­ще­ст­вен­но­го соз­на­ния до три­ви­аль­ных, бы­то­вых форм.» Ору­элл.

Индустриальное производство нуждалась в средствах для восстановлении сил работника в свободное от работы время и культура должна была стать «культурой досуга», давая работнику воз­мож­ность на вре­мя уй­ти от про­блем ка­ж­до­днев­ной жиз­ни и отвлекать от «ненужных вопросов», давая те ответы которые соответствуют целям руководящей элиты.

До по­яв­ле­ния мас­со­вой куль­ту­ры, низ­шие об­ще­ст­вен­ные клас­сы не имев­шие дос­ту­па к  об­ра­зо­ва­нию, при­ви­ваю­щее ин­те­рес к куль­ту­ре, ви­де­ли в плот­ских ра­до­стях жиз­ни — еде, ви­не, сек­се не толь­ко ком­пен­са­цию за тя­же­лый труд, но и един­ст­вен­но дос­туп­ные им фор­мы от­ды­ха и развлечений. На оп­ре­де­лен­ном вит­ке раз­ви­тия эко­но­ми­ки, ко­гда ин­ду­ст­ри­аль­ная ци­ви­ли­за­ция пре­вра­ти­лась в ци­ви­ли­за­цию тех­но­ло­ги­че­скую, по­тре­бо­вав­шую пол­ной во­вле­чен­но­сти ра­бот­ни­ка в тру­до­вой про­цесс, эти фор­мы про­ве­де­ния сво­бод­но­го от ра­бо­ты вре­ме­ни ста­ли вос­при­ни­мать­ся как от­кло­не­ние от но­вых норм жиз­ни. Они от­ни­ма­ли энер­гию ра­бот­ни­ка, ко­то­рый дол­жен был все свои че­ло­ве­че­ские ре­сур­сы ис­поль­зо­вать для эф­фек­тив­но­го тру­да в те­че­нии ра­бо­чей не­де­ли.

«Куль­тур­ный до­суг» стал той фор­мой про­ве­де­ния сво­бод­но­го вре­ме­ни, ко­то­рая со­хра­ня­ла жиз­нен­ную энер­гию ра­бот­ни­ка, эко­но­ми­ла его си­лы для ин­тен­сив­ной ра­бо­ты и от­вле­ка­ла от по­пы­ток по­нять или из­ме­нить свою жизнь­.

Культурный досуг, о котором так много говорила советская пропаганда, ограничивался несколькими газетами, несколькими сотнями книг, одним фильмом в неделю, говорившим, по преимуществу, только о трудовом энтузиазме, поэтому подавляющее большинство проводило свое свободное время с «бутылкой на троих». Как и вся советская экономика народного потребления, индустрия досуга создавала дефицит всех продуктов культуры.

Тем не менее, хо­зяе­ва жизни понимали значение которое играет культура в воспитании масс. За­ка­зы­вая му­зы­ку ис­пол­ни­те­лям, они воо­ру­жали их необходимыми тех­ни­че­ски­ми сред­ст­ва­ми. Особое внимание было уделено кинематографу, как говорил Ленин, — «Са­мым важ­ным из всех ис­кусств для нас яв­ля­ет­ся ки­но, так как на­ше на­се­ле­ние по пре­иму­ще­ст­ву без­гра­мот­но.»

Советские фильмы 20-ых го­дов, «Бро­не­но­сец По­тем­кин», «Ок­тябрь», «Ко­нец Санкт-Пе­тер­бур­га», «Юность Мак­си­ма», были не только шедеврами киноискусства, но и шедеврами манипуляции массовым сознанием, исторической фальсификацией, принятой массами как единственно возможная трактовка событий революции.

Шедевром был также фильм классика американского кино Гриффитса «The Birth of a Nation», Рождение Нации, (1915 год), с необычайной художественной силой провозглашавший идеологию  Кук-клукс-клана, как двигателя цивилизации. Шедевром был также и фильм Лени Рифеншталь «Триумф Воли», пропагандирующий идеи фашизма.

Идео­ло­ги­че­ский гла­мур воз­ник не в ХХ ве­ке, глян­це­вые кар­тин­ки, де­ко­ри­рую­щие слож­ную ре­аль­ность, соз­да­ва­лись и рань­ше. «Пят­на­дца­ти­лет­ний ка­пи­тан» Жюль Вер­на по­ка­зы­вал ко­ло­ни­за­цию аф­ри­кан­ско­го кон­ти­нен­та, пре­вра­тив­шую сво­бод­ные пле­ме­на в поч­ти бес­плат­ную ра­бо­чую си­лу для ев­ро­пей­ских пред­при­ни­ма­те­лей как три­умф про­грес­са, не­су­щим вы­со­кие гу­ма­ни­сти­че­ские цен­но­сти «от­ста­лым на­ро­дам». При­клю­че­ния трех муш­ке­те­ров Дю­ма про­хо­ди­ли во вре­ме­на тра­ги­че­ской эпо­хи ев­ро­пей­ской Ре­фор­ма­ции, но в ро­ма­не цен­траль­ной бы­ла ис­то­рия ал­маз­ных под­ве­сок ко­ро­ле­вы. Мно­гие по­ко­ле­ния чи­та­те­лей бы­ли вос­пи­та­ны на этих кни­гах, а их влия­ние на фор­ми­ро­ва­ние мас­со­вых пред­став­ле­ний бы­ло го­раз­до бо­лее зна­чи­тель­ным чем за­нуд­ные ра­бо­ты про­фес­сио­наль­ных ис­то­ри­ков.

По­пу­ляр­ное ис­кус­ст­во име­ет свою спе­ци­фи­ку, оно не ста­­ви­т свой за­да­чей по­каз ре­аль­ной жиз­ни, ее на­­зн­а­­че­ни­е раз­вле­кать, но раз­вле­ка­тель­ная ли­те­ра­ту­ра и ис­кус­ст­во про­шед­ших эпох су­ще­ст­во­ва­ли на пе­ри­фе­рии куль­тур­ных ин­те­ре­сов об­ще­ст­ва. Обращенная к образованному классу тра­ди­ци­он­ная куль­ту­ра при­­­­о­­б­щала ин­ди­ви­да к бо­гат­ст­ву чувств и мне­ний ми­ро­вой ци­ви­ли­за­ции, она по­­мо­гала ин­ди­ви­ду в про­цес­се по­ис­ка ис­ти­ны най­ти свой уни­каль­ный, ин­ди­ви­ду­аль­ный путь, под­тал­ки­вала все об­ще­ст­во к ос­мыс­лен­но­му под­хо­ду к про­бле­мам жиз­ни.. Культурой определялась принадлежность к социальной иерархии, что при­да­вало ей в гла­зах низ­ших об­ще­ст­вен­ных клас­сов пре­стиж, цен­ность ее об­ла­да­ни­ем. Мас­со­вая же куль­ту­ра ХХ ве­ка сме­ни­ла при­ори­те­ты, рынок культуры определил иерархию ценностей, в которой культура как развлечение получила доминирующую роль, а сложность и глубина традиционного искусства потеряли свой былой статус.

Массовая культура использовала но­вые тех­ни­че­ские сред­ст­ва, ки­но, ра­дио, а впо­след­ст­вии те­ле­ви­де­ние, соз­дала но­вую эс­те­ти­ку, не­бы­ва­ло ши­ро­кую по сво­ей па­лит­ре. Но­вые пред­став­ле­ния, но­вые нор­мы по­ве­де­ния, нор­мы жиз­ни бла­го­да­ря технологии про­из­вод­ст­ва про­дук­тов куль­ту­ры, дав­шей в ру­ки соз­да­те­лей ог­ром­ный на­бор средств пси­хо­ло­ги­че­ско­го воз­дей­ст­вия, вне­дря­лись в об­ще­ст­вен­ное соз­на­ние бо­лее эф­фек­тив­но не­же­ли об­ра­зы тра­ди­ци­он­ной, лимитированной в средствах, не тех­ни­зи­ро­ван­ной куль­ту­ры.

Ра­бот­ник ин­ду­ст­рии куль­ту­ры вы­пол­ня­ет за­да­чи ко­то­рые пе­ред ним ста­вит про­из­вод­ст­во, ра­бо­то­да­тель, а их цель не рас­ши­ре­ние объ­е­ма зна­ний и по­ни­ма­ния про­ис­хо­дя­щих об­ще­ст­вен­ных про­цес­сов, а соз­да­ние та­ко­го про­дук­та ко­то­рый бы от­ве­чал на за­про­сы рын­ка и про­во­дил об­щие идео­ло­ги­че­ские ус­та­нов­ки за­каз­чи­ка.

Не­да­ром Гол­ли­вуд на­зы­ва­ли фаб­ри­кой об­ще­ст­вен­ных ил­лю­зий, а со­вет­ское про­из­вод­ст­во филь­мов «Ки­но­фаб­ри­кой». На индустриальной основе создавалась новая ми­фо­ло­гия, мир, в ко­то­ром пол­но­кров­ные, силь­ные ха­рак­те­ры во­вле­че­ны в ак­тив­ную борь­бу до­б­ра и зла. Но, как пра­ви­ло, это были фантазии да­ле­кие от по­все­днев­ной ре­аль­но­сти. Ре­аль­ная же борь­ба про­хо­ди­ла в ми­ре, о ко­то­ром, ни со­вет­ская про­па­ган­да, ни про­па­ган­да Гол­ли­ву­да, ни­ко­гда не го­во­ри­ли, а то, что не име­ет сво­его об­раза в сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции, в сознании среднего человека не су­ще­ст­ву­ет.

Тео­ре­ти­ки по­стмо­дер­низ­ма на­зы­ва­ют тво­ре­ния мас­со­вой куль­ту­ры “си­му­ля­кра­ми” — в ко­то­рых фак­ты жизни не бо­лее, чем иг­ро­вой ма­те­ри­ал. Из ги­гант­ско­го объ­е­ма фак­тов, об­ра­зов, идей фор­ми­ру­ет­ся ди­на­мич­ный и эф­фект­ный ка­­ле­й­­до­ско­п, его ло­ги­ка, ло­ги­ка иг­ры, а на­зна­че­ние иг­ры – от­влечь от не­нуж­ных во­про­сов, от­влечь от по­пы­ток соз­дать соб­ст­вен­ную ло­ги­ку, соб­ст­вен­ный ин­ди­ви­ду­аль­ный взгляд на мир.

Олдос Хакс­ли, — «Мас­со­вая куль­ту­ра де­ла­ет все что­бы лю­ди бы­ли пол­но­стью по­гру­же­ны в свои иг­ры и не пы­та­лись по­нять, что про­ис­хо­дит во­круг.»

Алек­сандр Зи­новь­ев, — «Мас­со­вая куль­ту­ра, ком­пен­си­руя чув­ст­во бес­по­мощ­но­сти сред­не­го че­ло­ве­ка соз­да­ет об­ра­зы су­пер­ме­нов, пре­одо­ле­ваю­щих те пре­пят­ст­вия, ко­то­рые в прак­ти­ке не­пре­одо­ли­мы, по­бе­ж­даю­щие там, где сред­не­го че­ло­ве­ка не­из­беж­но ждет по­ра­же­ние. Су­пер­ме­ны не хо­дят на ра­бо­ту с де­вя­ти до пя­ти. Не дро­жат пе­ред на­чаль­ст­вом. Не бо­ят­ся, что зав­тра их уво­лят без вся­ко­го объ­яс­не­ния при­чин. У них нет про­блем, как вы­пла­чи­вать ме­сяч­ные сче­та. Су­пер­ме­ны в оди­ноч­ку ре­ша­ют все со­ци­аль­ные про­бле­мы, в очень про­стой и по­нят­ной фор­ме — ча­ще все­го фи­зи­че­ской си­лой. Эти сказ­ки не умень­ша­ют стрес­сов, но хо­тя бы на вре­мя, пе­ред ухо­дом в сон, при­но­сят со­стоя­ние слад­кой дре­мы.»

Ры­нок, по­ста­вив куль­ту­ру в один ряд с дру­ги­ми то­ва­ра­ми по­треб­ле­ния, унич­то­жил ее бы­лой ав­то­ри­тет как ис­точ­ни­ка зна­ния, но, пре­вра­тив куль­ту­ру в од­ну из форм раз­вле­че­ний, по­стро­ил эмо­цио­наль­ное убе­жи­ще, ко­кон в ко­то­ром мож­но ук­рыть­ся,  пси­хо­ло­ги­че­ски вы­жить во все бо­лее ус­лож­няю­щем­ся и все ме­нее по­ни­мае­мом ми­ре. Как пи­сал Эрих Фромм, «Ос­тавь­те че­ло­ве­ка один на один с со­бой, без ра­дио, ки­но, те­ле­ви­де­ния и он ис­пы­та­ет силь­ней­ший эмо­цио­наль­ный шок в пси­хо­ло­ги­че­ском ва­куу­ме.»

Ин­ду­ст­рия эс­ка­пиз­ма поставила на конвейер ог­ром­ный по­ток книг, жур­на­лов, ки­но, му­зы­ки, в ко­ли­че­ст­вах, во мно­го раз пре­вы­шаю­щих все, что бы­ло соз­да­но ко­гда-ли­бо рань­ше. И, пре­ж­де все­го, те­ле­ви­де­ние, все 24 ча­са в сутки, все 386 дней в го­ду. По оп­ре­де­ле­нию фран­цуз­ско­го фи­ло­со­фа Ги Де­бор, телевидение, став основным источником развлечений, превратило искусство в «бес­ко­неч­ный по­ток ба­наль­но­стей, пред­став­лен­ных со стра­стью шек­спи­ров­ских тра­ге­дий.»

Предшественника телевидения, кинематограф, в Аме­ри­ке в на­ча­ле два­дца­то­го ве­ка назвали “motion pictures”, дви­жу­щие­ся кар­тин­ки, название от­ра­жа­ло от­но­ше­ние  к нему пуб­ли­ки, кинематограф не счи­тал­ся тогда ис­кус­ст­вом.

Се­го­дня ко­ли­че­ст­во и ка­че­ст­во зри­тель­ных и зву­ко­вых эф­фек­тов дви­жу­щих­ся кар­ти­нок не­со­пос­та­ви­мы с те­ми, что про­из­во­ди­лись в ры­ноч­ных ки­но-ба­ла­га­нах (Nickel Odeon) то­го вре­ме­ни, но те­мы те же, дра­ки, стрель­ба, по­го­ни, ог­раб­ле­ния, на­вод­не­ния, по­жа­ры, ав­то­мо­биль­ные ­ка­та­ст­ро­фы. Пе­ред зри­те­лем мель­ка­ют ты­ся­чи кар­ти­нок, на­пол­нен­ных дей­ст­ви­ем, но без вся­ко­го со­дер­жа­ния, со­дер­жа­ние в них дей­ст­вие, дей­ст­вие са­мо по се­бе, шо­ком  не­ожи­дан­ных трю­ков вы­­з­ы­­ва­­ется подъ­ем ад­ре­на­ли­на в кро­ви. Зрелища массовой культуры, оп­ре­де­ле­нию Ору­эл­ла, — «су­жают объ­е­м об­ще­ст­вен­но­го соз­на­ния до три­ви­аль­ных, пло­ских мыс­лей, идей и об­ра­зов».

В массовой культуре от­сут­ст­ву­ет спон­тан­ность, не­по­сред­ст­вен­ность чувств, в ней нет размышлений над жизнью, нет обобщений жизненного опыта. На первый план выступают действия персонажей, а не их переживания, мысли, их внутренний мир. Ис­тин­ное ис­кус­ст­во обращается к логике, к пониманию, ве­дет к эмо­цио­наль­но­му подъ­е­му, ка­тар­си­су, ис­поль­зуя мир слож­ных об­ра­зов, идей, эмо­ций, зре­ли­ща мас­скуль­та об­ра­ща­ют­ся к эле­мен­тар­но­му, к им­пуль­сам. Да­ет­ся “kick”, удар, уда­ром встря­­х­и­­ва­­ются эмо­ции.

Адольф Гит­лер, мас­тер мас­со­вых зре­лищ, го­во­рил, что воз­дей­ст­вие ло­ги­ки на мас­сы ми­ни­маль­но, ма­ни­пу­ля­ция бес­соз­на­тель­ны­ми им­пуль­са­ми, реф­лек­са­ми, на­мно­го эф­фек­тив­нее. Зрелища отвлекают от знания, знание опасно для власти,  все то­та­ли­тар­ные ре­жи­мы стремятся уничтожить сам интерес к нему. Фа­ши­сты сжи­га­ли кни­ги на ули­цах и пло­ща­дях, со­вет­ская власть гнои­ла кни­ги в биб­лио­теч­ных ар­хи­вах. Ры­нок массовой культуры де­ла­ет это бо­лее эф­фек­тив­но — он при­ви­ва­ет без­раз­ли­чие к знанию.

Рэй Брэд­бе­ри бо­ял­ся то­го, что го­су­дар­ст­во за­пре­тит чи­тать кни­ги. Ол­дос Хакс­ли бо­ял­ся дру­го­го, что бу­дут соз­да­ны ус­ло­вия, в ко­то­рых лю­ди не за­хо­тят боль­ше чи­тать кни­ги. Но они оба оши­ба­лись, се­го­дня чи­та­ют на­мно­го боль­ше, чем рань­ше.

В США се­го­дня вы­пус­ка­ет­ся 1,500 еже­днев­ных га­зет и 7,000 еже­не­дель­ни­ков. Ка­ж­дый год вы­пус­ка­ет­ся 75,000 но­вых книг. Это по преимуществу, раз­вле­ка­тель­ная ли­те­ра­ту­ра, и мас­со­вый спрос су­ще­ст­ву­ет толь­ко на нее, на ли­те­ра­ту­ру ти­па “гам­бур­гер”, на уп­ро­щен­ную до уров­ня мас­со­во­го вку­са ин­фор­ма­ци­он­ную жвач­ку, “ли­те­ра­ту­ру для бед­ных”.

Ис­тин­ные про­из­ве­де­ния искусства штуч­ный то­вар, они глу­бо­ко ин­ди­ви­ду­аль­ны, а кон­­­­­­­­­­­в­е­й­е­р ин­ду­ст­рии куль­ту­ры вы­­­­­­­­­­­­­­п­­у­­с­­кает “standardized diversity”, стан­дар­ти­зи­ро­ван­ное раз­но­об­ра­зие.

При по­куп­ке му­зы­каль­но­го дис­ка в ма­га­зи­не вы ви­ди­те раз­де­лы – стан­дарт­ный джаз, стан­дарт-кан­три, стан­дарт-клас­си­ка, стан­дарт-рэп, стан­дарт-поп. Вы­бор стан­дар­тов не­ог­ра­ни­чен.

Вы­бор стан­дар­тов в ки­но еще бо­лее ши­рок. Ка­ж­дая груп­па на­се­ле­ния — чер­ные, ла­ти­но, ин­тел­лек­туа­лы, ра­бо­чий класс, бэ­би-бу­мерс, го­мо­сек­суа­ли­сты, под­ро­ст­ки, пен­сио­не­ры, лю­би­те­ли филь­мов “action” и лю­би­те­ли кар­тин, опи­сы­ваю­щих жизнь ста­рой бри­тан­ской ари­сто­кра­тии 19-го ве­ка – все по­лу­ча­ют свое. Су­ще­ст­ву­ет стан­дарт филь­ма для тра­ди­ци­он­ной се­мьи, стан­дарт для лю­би­те­лей ост­рых ощу­ще­ний, стан­дарт для лю­би­те­лей изы­скан­ной ев­ро­пей­ской эс­те­ти­ки. Сот­ни но­вых филь­мов, вы­пус­кае­мых за год, так­же, как и сот­ни те­ле­ви­зи­он­ных ка­на­лов, ос­тав­ля­ют у по­тре­би­те­ля ощу­ще­ние, что от­ли­чие ме­ж­ду ни­ми на­столь­ко по­верх­но­ст­но, что они прак­ти­че­ски не­раз­ли­чи­мы.

«Боль­шин­ст­во аме­ри­кан­ских филь­мов — за­мо­ро­жен­ный обед, как пра­ви­ло, ни­ка­ких сле­дов жиз­ни.». Кинорежиссер Ан­д­рей Кон­ча­лов­ский, проработавший много лет в Голливуде.

Ка­бель­ное или са­тел­лит­ное те­ле­ви­де­ние пре­дос­тав­ля­ет сот­ни ка­на­лов, ос­ве­щаю­щие ты­ся­чи тем — пе­ре­да­чи о ра­бо­те по­ли­ции, оп­ро­сы лю­дей на ули­це, филь­мы об ис­то­рии стра­ны и ми­ра, био­гра­фи­че­ские се­рии, но все они соз­да­ют впе­чат­ле­ние, что это сде­ла­но од­ним и тем же ре­жис­се­ром, на од­ном и том же кон­вей­е­ре. В то­же вре­мя у по­тре­би­те­ля есть вы­бор — это он дер­жит в ру­ках “remote control” и все­гда мо­жет пе­ре­клю­чить­ся на дру­гую про­грам­му. Но, и на дру­гой про­грам­ме он уви­дит толь­ко стан­дарт­ное зре­ли­ще или стан­дарт­ные но­во­сти – то, что ему хо­тят по­ка­зать те, кто вла­де­ет сред­ст­ва­ми мас­со­вой ин­фор­ма­ции.

Но культура нового времени со­дер­жит в се­бе не толь­ко культурный поп­корн. В частности, клас­си­ки американской литературы — Хе­мин­гу­эй, Джеймс Джой­с, Дос Пас­­с­ос, Скотт Фит­­ц­д­­же­р­альд, То­­м­аса Эл­ли­от, Уиль­­­ям Фолк­­н­ер, Вон­не­гу­т, Брэд­бе­ри, То­ма­с Вуль­ф. В американском кинематографе — Чарли Чаплин и Орсон Уэллс, Элиа Казан и Стэнли Кубрик, Милош Форман и Вуди Аллен.

За­пад­ная Ев­ро­па и Со­вет­ская Рос­сия, вне­сли не ме­нее зна­чи­тель­ный вклад в реа­ли­сти­че­ское ис­кус­ст­во, но ос­нов­ным по­то­ком бы­ли ты­ся­чи про­дук­тов куль­тур­но­го шир­пот­ре­ба, это был по­ли­ти­че­ский и раз­вле­ка­тель­ный «гла­мур». Куль­тур­ный шир­пот­реб не ста­вит во­про­сы, не ста­вит под со­мне­ние об­ще­при­ня­тые взгля­ды, не ищет но­вые не­ос­во­ен­ные пу­ти. Мас­со­вая куль­ту­ра вос­пи­ты­ва­ет дру­гие цен­но­сти, дру­гое ми­ро­воз­зре­ние — пас­сив­ное при­ятие ми­ра. Кри­ти­че­ское на­ча­ло, дви­га­тель ис­тин­но­го раз­ви­тия об­ще­ст­ва, в ней от­сут­ст­ву­ет.

Кри­ти­че­ский под­ход к жиз­ни об­ще­ст­ва, по­пыт­ки по­нять про­ис­хо­дя­щее, тем не ме­нее, су­ще­ст­ву­ет, в ли­те­ра­ту­ре, ки­но, те­ле­ви­де­нии, и, вре­мя от вре­ме­ни, до­хо­дит до мас­со­во­го чи­та­те­ля и зри­те­ля. Но, в ос­нов­ном, он ин­те­ре­сен лишь уз­ко­му кру­гу ин­тел­ли­ген­ции. Луч­шие об­раз­цы кри­ти­че­ско­го, реа­ли­сти­че­ско­го ис­кус­ст­ва вхо­дят в обя­за­тель­ные кур­сы гу­ма­ни­тар­ных фа­куль­те­тов уни­вер­си­те­тов, ты­ся­чи сту­ден­тов при­об­ща­ют­ся к об­ще­ст­вен­ной дис­кус­сии, од­на­ко это не из­­­­­­­­­­­­­м­­е­­няет их от­но­ше­ния к су­ще­ст­вую­ще­му ста­тус-кво. Ко­гда они вы­хо­дят из «ба­шен из сло­но­вой кос­ти» уни­вер­си­тет­ских кам­пу­сов в обыч­ную жизнь, в про­цес­се борь­бы за жиз­нен­ный ус­пех по­ни­ма­ние жиз­ни об­ще­ст­ва ста­но­вит­ся не­нуж­ным, толь­ко при­спо­соб­ле­ние да­ет га­ран­тию выживания.

Воз­мож­но, что ес­ли бы критика системы была бы за­пре­ще­на, запрещенные идеи ока­за­ли бы боль­шее влия­ние на мас­со­вое соз­на­ние, как бы­ло в Со­вет­ском Сою­зе с Сам­из­да­том и Там­из­да­том. Внеш­няя цен­зу­ра мыс­лей, за­пре­ты на те или иные идеи, сти­му­ли­ру­ет по­яв­ле­ние все но­вых и но­вых ере­сей, соз­да­ет про­ти­во­дей­ст­вие кон­тро­лю.

Пря­мой цен­зу­ры, за­­пр­ета, нет, они не­эф­фек­тив­ны, са­мо­цен­зу­ра дей­ст­ву­ет го­раз­до про­дук­тив­нее. Ка­ж­дый по­ни­ма­ет про се­бя, что от­кры­тое об­су­ж­де­ние и ана­лиз идей, от­ли­чаю­щих­ся от об­ще­при­ня­тых, вне ака­де­ми­че­ской ау­ди­то­рии, мо­жет при­вес­ти к кон­фрон­та­ции, кон­флик­ту, к об­ви­не­нию в от­сут­ст­вии по­зи­тив­но­го взгля­да, — «You are negative». Соб­ст­вен­ная по­зи­ция, соб­ст­вен­ное мне­ние это вы­зов об­ще­ст­ву, и его по­след­ст­вия не­пред­ска­зуе­мы. “Ты что, ум­нее дру­гих?”. Соб­ст­вен­ная по­зи­ция мо­жет при­вес­ти не толь­ко к об­ще­ст­вен­но­му ост­ра­киз­му, тут на­до от­ве­чать се­бе са­мо­му на во­прос, как жить, про­ти­во­стоя боль­шин­ст­ву.

А большинство черпает свои представления о мире из га­зе­т, жур­на­лов, те­ле­видения. А так как масс-медиа, «большая сплетница», показывает и говорит только о сенсациях, а не о важнейших проблемах общественной жизни, они ис­клю­ча­ют­ся из общественного соз­на­ния. В по­все­днев­ной жиз­ни, ма­ло кто ре­ша­ет­ся на та­кой му­же­ст­вен­ный, от­ча­ян­ный акт, как соб­ст­вен­ное мне­ние, касаться не принятых в приличном обществе тем, относиться критично к происходящему, во все времена было опасно.

Алекс То­к­виль писал 175 лет на­зад, — «Сво­бо­да мне­ний, безусловно есть, но она не вы­зы­ва­ет ни­че­го кро­ме пре­зре­ния. Ты сво­бо­ден ду­мать что хо­чешь, ни­кто не по­сяг­нет ни на твою жизнь, ни на твое иму­ще­ст­во, но ты пре­вра­тишь­ся в чу­жа­ка, в па­рию, от­вер­жен­но­го об­ще­ст­вом. Ты со­хра­нишь свои гра­ж­дан­ские пра­ва, но они бу­дут бес­по­лез­ны. Близ­кие лю­ди бу­дут ша­ра­хать­ся от те­бя на ули­це, и твое су­ще­ст­во­ва­ние бу­дет ху­же чем смерть.»

Но само существование критической мысли, ее доступность, пускай и в ограниченном объеме, как бы говорит о реальной свободе мнений, ведь средства массовой информации и куль­ту­ры представляют широкий спектр взглядов, оценок, анализа, но они нейтрализованы не заметным неискушенному потребителю на­бо­ром прие­мов.

Пер­вый, мас­со­вая куль­ту­ра это ги­гант­ский склад идей, об­ра­зов, фак­тов, из ко­то­рых мож­но чер­пать све­де­ния о ми­ре, но са­мо их ко­ли­че­ст­во бло­ки­ру­ет воз­мож­ность свя­зать их в ка­кую-ли­бо ло­ги­че­скую це­поч­ку, све­сти в сис­те­му. Ин­фор­ма­ция при­об­ре­та­ет ка­че­ст­во, т.е. ста­но­вит­ся зна­ни­ем, ко­гда фак­ты ос­мыс­лен­ны, све­де­ны в ка­кой-то по­ря­док, а фор­му­ла со­вре­мен­но­сти — «вре­мя-день­ги», вре­ме­ни на ос­мыс­ле­ние фак­тов она не ос­тав­ля­ет. В ог­ром­ном, не струк­ту­ри­ро­ван­ном, т.е. не­ос­мыс­лен­ном по­то­ке фак­тов, по­тре­би­тель пре­вра­ща­ет­ся в щеп­ку, не по­ни­маю­щую в ка­ком на­прав­ле­нии ее не­сет.

Вто­рой, стан­дар­ти­за­ция про­дук­тов куль­ту­ры. Стан­дарт име­ет в об­ще­ст­вен­ном мне­нии не­сколь­ко не­га­тив­ный от­те­нок. Но стан­дарт это не низ­кое ка­че­ст­во, это сред­нее, при­ем­ле­мое для боль­шин­ст­ва ка­че­ст­во. Бла­го­да­ря стан­дар­ти­за­ции всех про­дук­тов мас­со­во­го по­треб­ле­ния они не толь­ко ста­ли дос­туп­ны, их ка­че­ст­во не­срав­ни­мо бо­лее вы­со­кое, не­же­ли то что про­из­во­ди­лось ре­мес­лен­ным про­из­вод­ст­вом, где варь­и­ро­ва­лось по ши­ро­кой шка­ле от са­мо­го низ­ко­го до вы­со­ко­го. Про­дук­ты ин­ду­ст­рии куль­ту­ры, соз­да­вае­мые на сред­нем, стан­дарт­ном уров­не, име­ют зна­чи­тель­но бо­лее вы­со­кое про­фес­сио­наль­ное ка­че­ст­во не­же­ли так на­зы­вае­мая «буль­вар­ная куль­ту­ра» 19-го ве­ка, но, в фильт­ре за­дан­но­го фор­ма­та, стан­дар­та, ори­­г­и­на­ль­но­е мне­ние сте­ри­ли­зу­ет­ся, сво­­ди­тся до об­ще­при­ня­то­го, те­ря­ет свой объ­ем, зна­чи­мость и си­лу воз­дей­ст­вия.

Тре­тий, — эко­но­ми­ка про­из­вод­ст­ва про­дук­тов куль­ту­ры. Про­из­ве­де­ния ис­кус­ст­ва, пы­таю­щие­ся ос­мыс­лить про­ис­хо­дя­щее, ни­ко­гда не име­ли и се­го­дня не име­ют мас­со­во­го спро­са, они не мо­гут рас­счи­ты­вать на ши­ро­кую рек­ла­му, это эко­но­ми­че­ски не­оп­рав­дан­но, по­это­му, да­же те кто ею ин­те­ре­су­ют­ся, про­сто не зна­ют о ее су­ще­ст­во­ва­нии.

А мас­со­вый по­тре­би­тель впол­не удов­ле­тво­рен сред­ним ка­че­ст­вом стан­дарт­ных про­дук­тов в су­пер­мар­ке­те куль­ту­ры, так как в те­че­нии де­ся­ти­ле­тий ему при­ви­ва­лось ува­же­ние к стан­дар­ти­за­ции во всех сфе­рах жиз­ни. Стан­дар­ти­за­ция по­зво­ли­ла дать мил­лио­нам все не­об­хо­ди­мое для жиз­ни, в ин­ду­ст­ри­аль­ных стра­нах го­лод пе­ре­стал быть про­бле­мой, стандартизация культуры удов­ле­тво­рила и куль­тур­ный  го­лод.

Стан­дарт­ный гам­бур­гер и поп­корн вы­пол­ня­ют функ­цию еды, за­пол­ня­ют же­лу­док, но сте­ри­ли­зо­ван­ные про­дук­ты пи­та­ния в про­цес­се об­ра­бот­ки те­ря­ют вку­со­вые ка­че­ст­ва ис­ход­ных про­дук­тов. Мас­со­вая куль­ту­ра удов­ле­тво­ри­ла ап­пе­ти­ты масс, по­лу­чив­ших вы­со­кий уро­вень об­ра­зо­ва­ния, но она так­же сте­ри­ли­зо­ва­на, как и про­дук­ты массового питания.

Фран­цуз­ская кух­ня счи­та­ет­ся выс­шим дос­ти­же­ни­ем ми­ро­вой ку­ли­на­рии и вос­пи­та­ни­ем этой куль­ту­ры еды фран­цуз­ское об­ще­ст­во за­ни­ма­лось сто­ле­тия­ми. От ро­ма­на Раб­ле «Гар­ган­тюа и Пан­таг­рю­эль» вы­смеи­вав­ше­го об­жор, по­гло­щаю­щих ог­ром­но­го ко­ли­че­ст­во еды без вся­ко­го раз­бо­ра, к 19-му ве­ку фран­цуз­ская кух­ня пре­вра­ти­лась в эта­лон вы­со­ко­го вку­са и эс­те­ти­ки. Как го­во­рил Вик­тор Гю­го, — «Мир мо­жет не знать на­шей слав­ной ис­то­рии, на­шей ве­ли­кой ли­те­ра­ту­ры, но мир при­зна­те­лен Фран­ции за фран­цуз­скую кух­ню и фран­цуз­ское ви­но.»

Но слож­ная гам­ма ощу­ще­ний, ко­то­рую пред­ла­га­ет ме­ню не толь­ко фран­цуз­ско­го, но и ев­ро­пей­ско­го, тра­ди­ци­он­но­го рес­то­ра­на, се­го­дняш­не­го сред­не­го по­тре­би­те­ля час­то про­сто пу­га­ет, он про­шел про­цесс вос­пи­та­ния на сте­ри­ли­зо­ван­ных про­дук­тах. В сво­ей в куль­тур­ной дие­те он так­же пред­по­чи­та­ет “cultural fast food” – сте­ри­ли­зо­ван­ное, стан­дарт­ное чти­во или зре­ли­ще. Куль­ту­ра “поп­кор­на”, куль­ту­ра “snacks”, от­­б­и­­вает вкус к раз­но­об­раз­ной, ши­ро­кой куль­тур­ной дие­те.

Фран­цуз­ское ис­кус­ст­во до се­ре­ди­ны XX ве­ка так­же бы­ло эта­ло­ном глу­би­ны мыс­ли, кра­соч­но­сти и ин­тен­сив­но­сти эмо­ций, эс­те­ти­за­ци­ей всех сто­рон жиз­ни. Оно вос­пи­ты­ва­ла обо­ст­рен­ный ин­те­рес к но­вым зна­ни­ям, куль­ту­ру по­ве­де­ния, бо­гат­ст­ву эмо­ций, к жиз­ни во всей ее ши­ро­те и мно­го­об­ра­зию. Тра­ди­ци­он­ная куль­ту­ра име­ла свои вер­ши­ны и свой шир­пот­реб, но она вос­пи­ты­ва­ла в об­ще­ст­ве пие­тет к зна­нию, так как под­ни­ма­ла на пье­да­стал те про­из­ве­де­ния ис­кусств, ко­то­рые от­кры­ва­ли скры­тые от по­верх­но­ст­но­го взгля­да ис­ти­ны, пы­та­лись объ­яс­нить, най­ти смысл в хао­се жиз­ни. Мас­со­вая куль­ту­ра под­ня­ла об­щий куль­тур­ный уро­вень все со­ци­аль­ных клас­сов, пре­дос­та­вив дос­туп к ши­ро­ко­му кру­гу идей, об­ра­зов, фак­тов, но в индустриальном производстве продуктов культуры как и в любом другом был ис­поль­зо­ван стан­дарт, ней­тра­ли­зовавший глу­би­ну идей, об­ра­зов и фак­тов.

Все что не впи­сы­ва­ет­ся в стан­дарт мас­со­вый по­тре­би­тель не при­ни­ма­ет, и ори­ги­наль­ные про­из­ве­де­ния ис­кус­ст­ва, ут­ра­тив свою при­вле­ка­тель­ность и пре­стиж в гла­зах по­дав­ляю­ще­го боль­шин­ст­ва, за­ня­ли свое ме­сто где-то на обо­чи­не куль­тур­ной жиз­ни, лишь не­сколь­ко ку­соч­ков смаль­ты в ог­ром­ной мо­заи­ке.

«Все бур­ле­ние куль­ту­ры, ко­то­рое ес­ли на­чи­нать пе­ре­чис­лять, здесь, в Аме­ри­ке, дей­ст­ви­тель­но есть, но оно не скла­ды­ва­ет­ся в не­кую еди­ную куль­тур­ную жизнь, а со­сто­ит из от­дель­ных со­бы­тий, а массовая культура лишь де­ко­ра­ция для при­кры­тия функ­ций еже­днев­ной жиз­ни, а не часть са­мой жиз­ни.» Рус­ский им­ми­грант Шос­сет.

Куль­ту­ра и ис­кус­ст­во в аме­ри­кан­ской ис­то­рии ни­ко­гда не бы­ли ор­га­ни­че­ской ча­стью жиз­ни об­ще­ст­ва как в Ев­ро­пе, они все­гда вос­при­ни­ма­лись ути­ли­тар­но — как фор­ма от­ды­ха от тру­дов на­сущ­ных, как раз­вле­че­ние, как часть функ­цио­наль­но­го ком­фор­та.

«Ис­кус­ст­во для нас не пер­вая не­об­хо­ди­мость — на­шей стра­не нуж­ны ре­мес­ла.», пи­сал Джон Адамс, вто­рой пре­зи­дент Со­еди­нен­ных Шта­тов.

С мо­мен­та ос­вое­ния Но­во­го Све­та, стро­­­­­­­­­­­и­­­в­­­ше­гося на кон­ти­нен­те без ка­ких-ли­бо при­зна­ков ци­ви­ли­за­ции, ин­тел­лек­ту­аль­ное, эс­те­ти­че­ское, эмо­цио­наль­ное на­пол­не­ние жиз­ни не бы­ло це­лью аме­ри­кан­ско­го об­ще­ст­ва. Жизнь Ев­ро­пы строи­лась на куль­ту­ре, во­круг куль­ту­ры, ма­те­ри­аль­ное бо­гат­ст­во, соз­да­вае­мое ци­ви­ли­за­ци­ей, оце­ни­ва­лось не как цель, а как сред­ст­во, ве­ду­щее к рас­цве­ту всех видов искусств. Материальное богатство, созданное древней Грецией и Римом, дало возможность оставить последующим поколениям шедевры литературы, изобразительного искусства, по ним и оценивается их вклад в развитие цивилизации.

Для Соединенных Штатов, стра­ны, создававшейся среди дикой природы, где шла еже­днев­ная борь­ба за эле­мен­тар­ное фи­зи­че­ское вы­жи­ва­ние, улучшение условий жизненного быта было важ­нее куль­ту­ры, искусства, не­да­ром ев­ро­пей­цы на­зы­ва­ли аме­ри­кан­цев “но­вы­ми вар­ва­ра­ми”. Аме­ри­ка соз­да­вала но­вое мыш­ле­ние, но­вую пси­хо­ло­гию, но­вые куль­тур­ные цен­но­сти — цен­ность тру­да, ма­те­ри­аль­но­го бо­гат­ст­ва, рос­та эко­но­ми­ки.

Ев­ро­пей­цы на­хо­ди­ли кра­со­ту, вол­не­ние, ка­тар­сис, в ис­кус­ст­ве, аме­ри­кан­цы в строи­тель­ст­ве биз­не­са, в рос­те ка­пи­та­ла. Куль­ту­ра и цен­но­сти все ус­лож­няв­ше­го­ся про­из­вод­ст­ва и рын­ка ста­но­ви­лись куль­ту­рой и цен­но­стя­ми по­все­днев­ной пси­хо­ло­гии. Ев­ро­пей­цы обо­га­ща­ли се­бя, при­об­ща­ясь к выс­шим фор­мам ис­кус­ст­ва и гу­ма­ни­тар­но­го зна­ния. Аме­ри­кан­цы со­вер­шен­ст­во­ва­ли се­бя, впи­ты­вая слож­ные фор­мы де­ло­вой жиз­ни, вы­ра­ба­ты­вая в се­бе те чер­ты, ко­то­рые при­во­дят к ус­пе­ху и обо­га­ща­ли свою жизнь но­вы­ми фор­ма­ми фи­зи­че­ско­го ком­фор­та и раз­вле­че­ний. Куль­ту­ра, ко­то­рая в Ев­ро­пе об­ра­ща­лась к выс­шим клас­сам, го­­в­о­­рила о бы­тие, в Аме­ри­ке, стра­не «без клас­сов», в стра­не про­стых лю­дей, го­­в­о­­рила о бы­те, ее на­зна­че­ни­ем ста­ло ук­ра­ше­ние бы­та.

Клас­си­че­ская куль­ту­ра бы­ла не при­ло­жи­ма к аме­ри­кан­ским ус­ло­ви­ям, она не мог­ла иметь та­ко­го ав­то­ри­те­та, как в Ев­ро­пе, так как го­­в­о­­рила о веч­ном, и не со­от­вет­ст­во­ва­ла спе­ци­фи­ке аме­ри­кан­ской жиз­ни, по­стро­ен­ной на практике бизнеса, на по­сто­ян­ном из­ме­не­нии.

Од­на­ко клас­си­че­ская куль­ту­ра не бы­ла пол­но­стью от­бро­ше­на, она бы­ла ис­поль­зо­ва­на массовой культурой как сы­рье, ко­то­рое, по­сле вто­рич­ной пе­ре­ра­бот­ки — «cultural recycling”, ста­­н­о­­вилось ча­стью то­ва­ров ши­ро­ко­го по­треб­ле­ния, куль­тур­но­го шир­пот­ре­ба.

«Cultural recycling”, об­ра­бот­ке куль­тур­но­го на­сле­дия, под­вер­глась не толь­ко клас­си­че­ская куль­ту­ра, но и куль­ту­ра на­род­ная. Так­же как и клас­си­че­ская, ари­сто­кра­ти­че­ская, она со­дер­жала в се­бе раз­мыш­ле­ния над жиз­нью, в культуре народа существовали нрав­ст­вен­ные кри­те­рии, пие­тет пе­ред ду­хов­ным, ме­та­фи­зи­че­ским ком­по­нен­том жиз­ни. Ге­те, в вершине своего творчества, в «Фау­сте», ис­поль­зо­вал сю­жет ста­рин­ной на­род­ной ле­ген­ды о че­ло­ве­ке про­дав­шем свою ду­шу дья­во­лу.

Бо­гат­ст­ва ми­ро­вой куль­ту­ры про­хо­дят че­рез фильт­ры, соз­да­вае­мые эко­но­ми­кой рын­ка,  оставляя лишь те ее ком­по­нен­ты из ко­то­рых мож­но со­ста­вить эф­фект­ное зре­ли­ще. Яд­ро тра­ди­ци­он­ной куль­ту­ры, ее ду­хов­ное со­дер­жа­ние, ос­мыс­ле­ние жиз­ни, идет в от­хо­ды.

«В от­ли­чии от клас­си­че­ской куль­ту­ры масс-куль­ту­ра не стре­мит­ся от­ра­зить ре­аль­ность, она эту ре­аль­ность ре­кон­ст­руи­ру­ет, соз­да­вая од­но­мер­ную де­ко­ра­цию из эле­мен­тов ста­рой куль­ту­ры, что при­да­ет пус­то­те и ва­куу­му, хи­ме­рам но­вой жиз­ни, не­ко­то­рую дос­то­вер­ность.» Аме­ри­кан­ский жур­на­лист-им­ми­грант Алек­сандр Ге­нис.

Что­бы эф­фек­тив­но вы­пол­нять свою функ­цию де­ко­ра­ция долж­на быть яр­кой, зре­лищ­ной, зре­лищ­ность важ­ней­шее ка­че­ст­во мас­со­вой куль­ту­ры, она га­ран­тия мас­со­во­го ин­те­ре­са, она ре­ша­ет кас­со­вые сбо­ры, по­это­му наи­бо­лее по­пу­ляр­ны­ми ста­но­вят­ся не те кни­ги, филь­мы, те­ле­ви­зи­он­ные про­грам­мы, ко­то­рые го­во­рят об ос­нов­ных во­про­сах жиз­ни, а со­бы­тия, экс­тре­маль­ные в сво­ей зре­лищ­но­сти.

Зре­ли­ща, пре­об­ра­жая мир в кра­соч­ные фан­та­зии, раз­вле­кая, вос­пи­ты­ва­ют. Ес­ли вам что-то не нра­вит­ся в ва­шей жиз­ни, ри­суй­те се­бе меч­ту, верь­те в меч­ту, за­ме­няй­те меч­той ре­аль­ность, жи­ви­те в меч­те. Со­вет­ские филь­мы, «Цирк», «Сви­нар­ка и пас­тух», по­сле­во­ен­ные «Ку­бан­ские ка­за­ки», в длин­ном ря­ду дру­гих, по­ка­зы­ва­ли стра­ну та­кой ка­кой она мо­жет быть толь­ко в меч­те. Меч­та при­ми­ря­ла лю­дей с не­че­ло­ве­че­ски­ми ус­ло­вия­ми су­ще­ст­во­ва­ния.

Советская пропаганда говорила «Человек – кузнец своего счастья», каждый может изменить мир, но мир изменяют не отдельные личности, хотя они и могут быть катализаторами изменений, мир изменяет лишь вся система в целом. В ста­лин­скую эпо­ху при­да­ва­лось ог­ром­ное зна­че­ние влия­нию от­дель­ных лю­дей на жизнь всей стра­ны. В слу­чае эко­но­ми­че­ских, по­ли­ти­че­ских и во­ен­ных не­удач, от­вет­ст­вен­ность воз­ла­га­лась на кон­крет­ных ис­пол­ни­те­лей. Как го­во­рил Ста­лин о спо­со­бах ре­ше­ния об­ще­ст­вен­ных про­блем, «нет че­ло­ве­ка, нет про­бле­мы». Ре­зуль­тат ста­лин­ско­го под­хо­да – про­дук­тив­ность рас­стре­лов и не­про­дук­тив­ная эко­но­ми­че­ская сис­те­ма. Но сам ме­тод да­вал воз­мож­ность снять от­вет­ст­вен­ность с сис­те­мы, ко­то­рая ста­но­ви­лась  не­до­ся­гае­мой для кри­ти­ки. Ес­ли со­ци­аль­ные про­бле­мы ре­ша­ют­ся од­ним че­ло­ве­ком, в оди­ноч­ку, то­гда ви­нить в не­уда­чах мож­но от­дель­ных лю­дей, а не са­му сис­те­му.

Тем же прие­мом поль­зу­ет­ся и аме­ри­кан­ская мас­со­вая куль­ту­ра, про­воз­гла­шая “One can make a difference», один че­ло­век спо­со­бен из­ме­нить мир. Мир в мас­со­вой куль­ту­ре из­ме­ня­ют Superman, Batman, Spyderman, в фан­та­сти­че­ском ми­ре они в оди­ноч­ку бо­рют­ся с си­ла­ми Зла и по­бе­ж­да­ют. В ми­ре фан­та­зий все воз­мож­но.

В  филь­ме “Rambo IV”, ге­рой Силь­ве­ст­ра Стал­ло­не, же­лез­ным ку­ла­ком, в оди­ноч­ку, на­во­дит по­ря­док в Юго-Вос­точ­ной Азии. Он по­бе­ж­да­ет там, где аме­ри­кан­ская ар­мия по­тер­пе­ла со­кру­ши­тель­ное по­ра­же­ние. Хо­тя это про­ти­во­ре­чит ис­то­ри­че­ским фак­там, зри­тель ве­рит впе­чат­ляю­ще­му зре­ли­щу, а не ис­то­ри­че­ским фак­там, до ко­то­рых ему нет ни­ка­ко­го де­ла.

Таково па­ра­док­саль­ное свой­ст­во соз­на­ния среднего че­ло­ве­ка – кон­крет­ность опы­та, ко­то­рый го­во­рит, что один ни­че­го не мо­жет из­ме­нить, и спо­соб­ность ве­рить в ил­лю­зию, созданную массовой пропагандой, что мир из­ме­ня­ют оди­ноч­ки. Мир изменяет вся система в целом, в которой отдельный человек лишь песчинка в огромном песчаном потоке.

Массовая культура часть этого потока, и в него вливается все больше “песчинок” многих стран и континентов, мас­со­вая куль­ту­ра ста­новится кос­мо­по­ли­ти­че­ской, ин­тер­на­цио­наль­ной.

Мо­ло­дежь мно­гих стран пред­по­чи­та­ет аме­ри­кан­скую куль­ту­ру сво­ей на­цио­наль­ной, пе­ре­ста­ет чи­тать кни­ги и смот­реть филь­мы, вы­пу­щен­ные в их род­ной стра­не. Национальная культура каждой страны рассчитана лишь на внутренний рынок, но бла­го­да­ря раз­ви­тию новых ви­дов ком­му­ни­ка­ций, свя­зав­ших мир в еди­ное це­лое, на­цио­наль­ные куль­ту­ры, чтобы получить доступ к глобальному рынку, вынуждены отказаться от своей специфики. На­­ч­инает про­ис­хо­дить, ес­те­ст­вен­ная в этом про­цес­се, уни­фи­ка­ция всех на­цио­наль­ных куль­тур, появляется единый мировой стандарт, образцом которого является стандарт американский.

Не­смот­ря на ан­ти-аме­ри­кан­ские на­строе­ния в Ев­ро­пе, России, Азии и Ла­тин­ской Аме­ри­ке, ко­ли­че­ст­во про­дан­ных на этих рын­ках аме­ри­кан­ских му­зы­каль­ных дис­ков и ви­део уве­ли­чи­ва­ет­ся ка­ж­дый год. Этот стран­ный фе­но­мен объ­яс­ня­ет­ся тем, что мас­со­вая куль­ту­ра ри­су­ет мир, час­то не имею­щий ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к кон­крет­ной аме­ри­кан­ской жиз­ни.

Ин­ду­ст­рия куль­ту­ры по­став­ля­ет раз­вле­че­ния – “fun”. По­тре­би­тель тя­нет­ся ко все­му экс­тре­маль­но­му, ко все­му что вы­хо­дит за пре­де­лы его мо­но­тон­но­го, сте­риль­но­го су­ще­ст­во­ва­ния. К длин­но­му пе­реч­ню тем – всех ви­дов и фор­м пре­сту­п­ле­ний, ка­та­ст­роф, фан­та­зий, в по­след­нее де­ся­ти­ле­тие до­ба­ви­лись пор­но­гра­фия, го­мо­сек­суа­лизм, са­дизм, ма­зо­хизм. Ры­нок на­чи­на­ет об­слу­жи­вать груп­пы «спе­ци­аль­ных ин­те­ре­сов», эти ин­те­ре­сы по­сте­пен­но вклю­ча­ют­ся в мэйн­ст­рим, ста­но­вят­ся ча­стью по­пу­ляр­ной куль­ту­ры.

«Аме­ри­кан­ская куль­ту­ра при­ви­ва­ет мо­ло­де­жи все­го ми­ра аме­ри­кан­ский стиль жиз­ни. Так­же, как фи­зи­че­ское за­гряз­не­ние ат­мо­сфе­ры го­ро­дов За­па­да при­во­дит к ухуд­ше­нию ка­че­ст­ва жиз­ни, так и по­пу­ляр­ная куль­ту­ра, на­сто­ян­ная на по­мо­ях, от­рав­ля­ет куль­тур­ную ат­мо­сфе­ру аг­рес­сив­но ан­ти–гу­ма­ни­сти­че­ской фи­ло­со­фи­ей, что при­во­дит к де­ге­не­ра­ции все­го об­ще­ст­ва, но, пре­ж­де все­го, к де­ге­не­ра­ции мо­ло­де­жи – бу­ду­ще­го ми­ра. Ес­ли атмосфера, которую создает аме­ри­кан­ская массовая культура, рас­про­стра­нит­ся по все­му ми­ру не­от­ку­да бу­дет да­же им­пор­ти­ро­вать све­жий воз­дух.» Вен­гер­ский ком­по­зи­тор Сан­дор Ба­лас­си.

Но эта про­бле­ма уже ре­ша­ет­ся соз­да­ни­ем та­кой че­ло­ве­че­ской по­ро­ды, ко­то­рая не толь­ко спо­соб­на ды­шать “на­сто­ян­ным на по­мо­ях” воз­ду­хом, но вос­пи­ты­ва­ет гур­ма­нов му­сор­но­го ящи­ка, у ко­то­рых от све­же­го воз­ду­ха на­сту­па­ет уду­шье.

Но по­яв­ле­ние «по­мо­ев» в мас­со­вой куль­ту­ре, в оп­ре­де­лен­ном смыс­ле, оп­рав­да­но. Клас­си­че­ская куль­ту­ра не вклю­ча­ла фи­зио­ло­гию в круг сво­их ин­те­ре­сов. Все что «ни­же поя­са» счи­та­лось не­дос­той­ным рас­смот­ре­ния и ог­ром­ная часть жиз­ни, на­хо­див­шей­ся под спу­дом за­пре­тов, вы­плес­нул­ась с ог­ром­ной си­лой на авансцену об­ще­ст­вен­но­го вни­ма­ния.

Ми­ро­вая ли­те­ра­ту­ра го­во­ри­ла о люб­ви, ста­ра­тель­но об­хо­дя тот факт, что сек­су­аль­ная, ее фи­зио­ло­ги­че­ская со­став­ляю­щая, так­же ор­га­нич­но при­су­ща че­ло­ве­ку, как и вы­со­кие эмо­ции. Хри­сти­ан­ст­во, в пе­ри­од сред­не­ве­ко­вья, про­ве­ло не­пе­ре­хо­ди­мую гра­ни­цу ме­ж­ду ду­хов­ным и фи­зи­че­ским. Ду­хов­ное ро­ж­да­ет доб­ро­де­те­ли, фи­зи­че­ское – по­ро­ки. Воз­ро­ж­де­ние по­пы­та­лось вер­нуть­ся к пред­став­ле­ни­ям древ­ней Гре­ции и Ри­ма. Кни­га Бо­кач­чио «Де­ка­ме­рон», бы­ла од­ной из мно­гих по­пы­ток ле­га­ли­зо­вать эту часть че­ло­ве­че­ской жиз­ни. Про­тес­тан­тизм, в пе­ри­од Ре­фор­ма­ции, по­вер­нул эту тен­ден­цию вспять, про­по­ве­дуя ас­ке­тизм во всех сфе­рах жиз­ни, объ­яв­ляя все фи­зи­че­ские по­треб­но­сти че­ло­ве­ка гре­хов­ны­ми. Эро­тизм из от­но­ше­ний муж­чи­ны и жен­щи­ны был ис­клю­чен, от­но­ше­ния по­лов су­ще­ст­ву­ют лишь для про­дле­ния ро­да. Вик­то­ри­ан­ская эпо­ха соз­да­ла же­ст­кую рег­ла­мен­та­цию взаи­мо­от­но­ше­ний ме­ж­ду по­ла­ми, ко­то­рая про­су­ще­ст­во­ва­ла до 60-ых го­дов про­шло­го сто­ле­тия.

Аме­ри­кан­ская мо­ло­деж­ная ре­во­лю­ция 60-ых го­дов, бы­ла, в сво­ей ос­но­ве, ре­во­лю­ци­ей сек­су­аль­ной, в это вре­мя поя­ви­лись но­вые тех­но­ло­гии, по­зво­лив­шие рас­ши­рить пред­став­ле­ние об этой ко­гда-то за­пре­т­ной те­ме. Се­го­дня она ве­ду­щая в ли­те­ра­ту­ре, ки­но, те­ле­ви­де­нии и в Ин­тер­не­те. Это ес­те­ст­вен­ная ре­ак­ция на мно­го­ве­ко­вой за­прет на фи­зио­ло­ги­че­скую сто­ро­ну взаи­мо­от­но­ше­ний.

По­пу­ля­ри­за­ция сек­са име­ет про­све­ти­тель­скую функ­цию, но, так­же как и все ви­ды ин­ду­ст­рий, ин­ду­ст­рия сек­са сле­ду­ет за­ко­нам рын­ка. Она, предлагая по­тре­би­те­лю ши­ро­кий на­бор стан­дарт­ной сек­су­аль­ной тех­ни­ки, ко­то­рую спо­соб­но ос­во­ить боль­шин­ст­во, ней­тра­ли­зу­ет ин­те­рес к глу­би­не и бо­гат­ст­ву эмо­ций лю­бов­но­го чув­ст­ва, ведь на не­го спо­соб­ны не­мно­гие, ры­нок сбы­та слиш­ком узок. Вос­пи­та­ние чувств про­цесс дли­тель­ный, тре­бую­щий ог­ром­ных вло­же­ний, а ры­нок тре­бу­ет бы­ст­ро­го воз­вра­ще­ния ин­ве­сти­ций. Са­мо сло­во лю­бовь на­ча­ло ис­че­зать из еже­днев­но­го сло­ва­ря, его, под влия­ни­ем про­па­ган­ды сек­са, сме­ни­ло сло­во «fuck». Да и секс ре­аль­ный, фи­зи­че­ский на­чи­на­ет сме­нять секс вир­ту­аль­ный, вир­ту­аль­ность спе­ци­фи­че­ское ка­че­ст­во всей мас­со­вой куль­ту­ры, где  все боль­шее ме­сто за­ни­ма­ет жанр «фан­та­зи».

Во­об­ра­же­ние бо­га­че, час­то бо­лее убе­ди­тель­но чем ре­аль­ность, в ми­ре фан­та­зий про­бле­мы жиз­ни ре­ша­ют­ся, в ре­аль­ном они час­то не­раз­ре­ши­мы. Жанр фан­та­зий, так­же как всей ин­ду­ст­рии куль­ту­ры, под­чи­ня­ясь при­ня­тым стан­дар­там, на­прав­ля­ет без­гра­нич­ное че­ло­ве­че­ское во­об­ра­же­ние в оп­ре­де­лен­ное рус­ло, со­от­вет­ст­вую­щее тре­бо­ва­ни­ям рын­ка.

Стан­дар­ти­за­ция жиз­ни сво­дит слож­ное к про­сто­му, вы­со­кое к низ­ко­му, ин­ди­ви­ду­аль­ное к все­об­ще­му, объ­ем­ное к од­но­мер­но­му, и из жиз­ни, как и из стан­дар­ти­зи­ро­ван­ной куль­ту­ры, на­чи­на­ют ис­че­зать жи­ви­тель­ные со­ки. Мас­со­вая куль­ту­ра по­доб­на фрук­то­во­му со­ку из хи­ми­че­ско­го кон­цен­тра­та, по вку­су он на­по­ми­на­ет ори­ги­наль­ный про­дукт, но не да­ет той ши­ро­кой вку­со­вой па­лит­ры как пло­ды при­ро­ды. «Виш­не­вые са­ды» на­ча­ли вы­ру­бать еще во вре­ме­на Че­хо­ва, и се­го­дня ос­та­ет­ся все мень­ше тех кто пом­нит пол­но­цен­ный вкус ви­шен, тем бо­лее что вку­со­вая па­лит­ра ис­чез­ла из мно­гих сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ных про­дук­тов, да и те вы­тес­ня­ют по­ля ку­ку­ру­зы, вы­ра­щи­вае­мой для про­из­вод­ст­ва эта­но­ла, ав­то­мо­биль­но­го то­п­ли­ва.

Ис­че­за­ет и вкус к пол­но­цен­но­му ис­кус­ст­ву, к его вер­ши­нам. Так, жанр тра­ге­дии ко­гда-то счи­тал­ся выс­шим из всех ви­дов ис­кусств, так как в нем был ог­ром­ный объ­ем, тра­ге­дия рас­кры­ва­ла без­дон­ные глу­би­ны че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния. Но се­го­дня этот жанр умер. На­чи­на­ет ис­че­зать так­же и дра­ма, так как са­ма жизнь, по­стро­ен­ная на ра­цио­наль­ной ос­но­ве, на стан­дар­те, сни­ма­ет дра­ма­тизм, т.е. столк­но­ве­ние жизненных про­ти­во­ре­чий. Вме­сто дра­мы мас­со­вая куль­ту­ра пред­ла­га­ет трил­лер, в ко­то­ром кон­фликт ми­ро­воз­зре­ний и ми­ро­ощу­ще­ний ге­ро­ев под­ме­ня­ет­ся ря­дом си­туа­ций, ди­на­ми­ка дей­ст­вия в трил­ле­ре важ­нее ди­на­ми­ки внут­рен­них и внеш­них про­ти­во­ре­чий пер­со­на­жей, а сю­жет и диа­ло­ги лишь связ­ка ме­ж­ду фей­ер­вер­ка­ми ак­ро­ба­ти­че­ских но­ме­ров и тех­ни­че­ских эф­фек­тов.

Фей­ер­вер­ки при­вле­ка­ют всех, в не­за­ви­си­мо­сти от на­цио­наль­но­сти, воз­рас­та, об­ра­зо­ва­ния и куль­ту­ры, так как фей­ер­верк не пред­по­ла­га­ет раз­мыш­ле­ний, не об­ра­ща­ет­ся к по­ни­ма­нию, не обо­га­ща­ет эмо­ции, его на­зна­че­ние ос­­л­е­­п­ля­ть, оше­лом­лять сво­ей яр­ко­стью, ос­тав­ляя все ос­таль­ное во­круг в пол­ной тем­но­те.